Коммуникология: основы теории коммуникации. Феликс ШарковЧитать онлайн книгу.
а психологически-субъективная составляющая указывает только намерения, желания, представления коммуникатора. Шпетт разграничивает значение и смысл, вкладывая в значение многозначный набор, фиксируемый в словарях, а смысл толкует как единственное понимание, возникающее в данном речевом контексте. Шпетт считает, что сообщение является стихией сознания, в которой живет и движется понимание. “Сознание получает “общность” не путем “обобщения”, а путем “общения”. Формы культурного сознания выражаются в слове-понятии, первично данном не в восприятии вещи, а в усвоении знака социального общения”. Слово с семиотической точки зрения рассматривается как специфический тип знака. Действия и поступки в данной модели рассматриваются не как следствия причин, а как знаки, за которыми скрывается известный смысл, т. е. когда они встраиваются в контекст ситуации, предопределяющей место и положение данного поступка. Слово в модели Шпетта воспринимается многозначно лишь до тех пор, пока оно не употреблено для передачи значения. “Внутренняя форма слова суть правило образования понятия”. “Теория слова как знака есть задача формальной онтологии, или учения о предмете, в отделе семиотики. Слово может выполнять функции любого другого знака, и любой знак может выполнять функции слова. Любое чувственное восприятие любой пространственной и временной формы, любого объема и любой длительности может рассматриваться как знак и, следовательно, как осмысленный знак, как слово”[137].
“Внутренняя форма слова суть правило образования понятия”. Эти правила, как алгоритмы, не только оформляют течение смысла, но и открывают возможность диалектической интерпретации выраженной в слове реальности… любую познавательную ситуацию следует рассматривать в контексте социально-онтологических связей познаваемого и познающего”[138].
В отличие от социальных знаков так называемые знаки второй категории рассматриваются как составные части самого переживания, самой эмоции. “За каждым словом автора мы начинаем теперь слышать его голос, догадываться о его мыслях; подозревать его поведение. Слова сохраняют все свое значение, но нас интересуют некоторый как бы особый интимный смысл, имеющий свои интимные формы”[139].
Австро-британский философ Людвиг Витгенштейн (Wittgenstein) (1889–1951) в качестве модели коммуникации рассматривает “языковую игру”. “Языковая игра – это определенная модель коммуникации, или конституция текста, в которой слова употребляются в строго определенном смысле, что позволяет строить непротиворечивый контекст… Большое значение для Витгенштейна имел вопрос о том, как возможна коммуникация различных языковых игр. Этот вопрос решался Витгенштейном при помощи введения в свою систему концепта «семейное подобие», с помощью которой доказывает, что в основе коммуникации лежит не некая сущность языка и мира, а реальное многообразие способов их описания. Витгенштейн считает, что
Там же. – С. 370.