Москва слезам не верит. Даниил МордовцевЧитать онлайн книгу.
книжки, а словесами токмо, дабы я всех любил чистым сердцем… А кто сей старик, что с мамой говорит?
– Он был первостатейным гостем, зело богат был и много помог своими богатствами построению Успенскаго собора.
– Какая у нево длинная борода!.. А знаешь, отчево борода растет и… ногти? – вдруг спросил княжич.
– Не знаю.
– А вот отчего… Я тебе прочту из «Златаго бисера»… – И, пользуясь тем, что мать занята была разговором со стариком, он снова отыскал любимую книгу… – Вот, смотри, – развернул он «Златый бисер» на 60-й главе… – «Ученик: Откуда растут власы?
Учитель: От брадавки, яже от стомаха идет, того ради, которой человек студеного прирождения, у того власы растут вельми долги…» А что есть… студеное прирождение? – спросил юный физиолог, поставленный в тупик непонятными словами.
– Не ведаю. Може, кто не горяч кровию.
– Значит, сей старик не горяч кровию. А я горяч?
– И сего не ведаю.
– А вот и ногти… «Ученик: Откуда растут ногти?
Учитель: От брадавки, яже идет от сердца, того ради старейшины людьски носят на перстех златые перстни, понеже мудрости наследие от сердца есть…» А вот дале сия книга говорит, отчего оный старик сед…
– О, per Вассо![29] – невольно улыбнулся Фиоравенти, развлекаемый болтовней ребенка. – Сия книга, вижу, вельми премудра.
– Да, вот… «Яко младенцы родими, – снова читал юный ученый, – беловласы или русы и черны и чермнии, тако и в совершенном возрасте, и донележе пребывают в силе и в крепости, тогда имеют кровь горячую и власы неизменны, яже на вся дни юностные донележе имать крепость. Егда же начнет человек старетися и крепость и сила его малитися, и теплота утробная уступати, тогда со студени начнет седети. Егда же стар имать быти, тогда едва и теплыми кожанами ризами согретися имать»…
– Уж таки-то чудеса! – набожно вздыхала мамка, не спуская умиленных глаз со своего вскормленника. – И как Господь умудрил дитя малое, ума не приложу! Все-то он знает.
– «Писание глаголет, – читал далее княжич, – человек блюдом от Бога, и кийждо, имать ангела своего хранителя, пасуще и хранище его, и егда приидет человек к концу, тогда святии ангели поймут душу его и не оставят, дондеже поставлена будет в вечной радости повелением Божим. Аще ли который человек умрет во гресех, тое душу поймут злии бесове и сведут в преисподний ад, и тамо будет во веки веков».
– О Господи! Спаси и помилуй, – шептала матушка.
– А был один человек, который сходил в ад и возвратился из аду здоров и невредим, – сказал Фиоравенти.
– Кто сей человек? – с любопытством спросил княжич.
– Наш поэт, стихотворец Данте.
– Ах, Данте… Мама таково любит его!.. Так он был в аду и возвратился оттуду?
– Как же! Или княгиня тебе не рассказывала про него?
– Говаривала не однова, а что он был в аду, про то не сказывала.
Между тем Софья Фоминишна так была заинтересована разговором со старцем Елизаром, что и забыла спросить о цели его появления в Москве после десяти лет отсутствия.
– Пришел
– О, именем Вакха! (