Студеный флот. Николай ЧеркашинЧитать онлайн книгу.
брату.
Старпом – единственный на корабле человек, с которым я могу разговаривать на «ты», ничуть не поступаясь субординацией. У нас с ним равные дисциплинарные права и равное число нашивок на рукавах – две средние и одна узкая. У нас с ним все рядом – места за столом, каюты в отсеке, столы в береговой канцелярии. Наши пистолеты хранятся в соседних ячейках. Мне не терпится затащить его в каюту и посидеть, как давно не сидели, – с веселой травлей под крепкий чай, с нечаянными откровениями и нетягостным молчанием.
Меня опережает дежурный по кораблю:
– Смирно!
Лейтенант Весляров подскакивает с рапортом:
– …Плотность аккумуляторной батареи… Дизеля прогреты. Готовы к немедленной даче хода. Команда на местах. Двоих людей выделили для наблюдения за швартовыми.
– Выделяют слизь и другие медицинские жидкости. Людей на флоте – назначают. Ясно?
– Так точно. Назначены для наблюдения за швартовыми.
На бедре у Веслярова пистолетная кобура, слипшаяся от застарелой пустоты, китель перехвачен черным ремнем, бело-синяя повязка надета с щегольским небрежением – ниже локтя.
– Повязку подтяни. На коленку съехала…
Симбирцев разглядывает его так, как будто видит впервые.
Глядя на них, трудно представить, что вчера на мальчишнике по случаю дня рождения Симбирцева Симаков хозяйствовал на старпомовской кухне и, когда вдруг кончился баллонный газ, проявил истинно подводницкую находчивость: поджарил яичницу на электрическом утюге.
– Идем, Сергеич, посмотрим, есть ли жизнь в отсеках?
Рослый, крутоплечий, с черепом и кулаками боксера-тяжело-веса, Симбирцев ходит по отсекам, как медведь по родной тайге, внушая почтение отъявленным дерзецам и строптивцам.
Для него старпомовский обход отсеков – не просто служебная обязанность. Это ритуальное действо, и готовится он к нему весьма обстоятельно. Сквозь распахнутую дверцу каюты вижу, как Гоша охорашивается перед зеркальцем: застегивает воротничок на крючки – китель старый, «лодочный», с задравшимися от частого соприкосновения с железом нашивками, но сидит ладно, в обтяжечку; поправляет «лодочку» на груди, приглаживает усы, приминает боксерский ежик новенькой пилоткой с позеленевшим от морской соли крабом…
– К команде, Сергеич, – перехватывает мой взгляд, – надо выходить, как к любимой женщине… франтом.
Симбирцев натягивает черные кожаные перчатки (не пижонства ради, а чтобы не отмывать потом пемзовым мылом ладони, чернеющие от измасленного лодочного железа), вооружается фонариком – заглядывать в потаенные углы трюмов и выгородок, и мы отправляемся из носа в корму. Нас встречают громогласным «смирно», а произносить «вольно» старпом не спешит.
– А кто это там стоит в позе отдыхающего сатира? – вглядывается Симбирцев в машинные дебри отсека. – Пя-а-ат-кин!.. Ручонки-то опусти, была команда «смирно».
Пяткин неделю как нашил лычки старшины второй статьи – теперь