Смута. Юрий ТепловЧитать онлайн книгу.
толстой вязки. Достал из сумки курицу, полбуханки хлеба, помидоры и бутылку коньяку.
– Врежем, сосед? – спросил.
Нагловатая самоуверенность сквозила во всем его облике. Всего скорее был он из волонтеров доблестной армии челноков, призвавшей в свои ряды тех, кто не хотел смириться с нищенским прозябанием. Такие с риском зарабатывают деньги и без риска тратят их, не думая о будущем. Зато на отдых с женой или с любовницей – в Анталию или на Кипр – пожалуйста! И с размахом просаживают заработанное, чтобы снова пуститься в ненадежный путь «купи-продай», именуемый в не столь уж давние времена позорным словом «спекуляция».
Кузнецову такие люди были даже симпатичны: не раскисали, не ныли. Потому он, хотя и не было никакого желания выпивать, согласно кивнул.
В казенные чайные чашки тот набулькал коньяку так, что в бутылке осталась ровно половина.
– Будем!
Кувыркнул в рот чашку, содержимое мгновенно исчезло в желудке.
– Тебя как зовут, сосед?
– Борис, – неохотно ответил Кузнецов. Он не любил случайных знакомств.
– А меня – Саня. Фамилия – Феоктистов… Докуда едешь?
– До Москвы.
– А я – до Бологого, – заглянул в чашку Кузнецова. – Ты чего только пригубил?
– Не привык такими дозами.
– У нас в Бологом таких, как ты, нет. Все пьют: и мужики, и бабы. Сами гонят, сами пьют. А я, как стал заниматься коммерцией, самодуровку не потребляю.
А поезд уже покинул Питер и набрал скорость. За окном плыла сплошная темень, изредка нарушаемая огнями путевых прожекторов.
Кузнецов от выпитого пришел в благостное состояние. И если б не болтливость попутчика, он бы спокойно поразмышлял о том, что дал ему процесс в Эстонии. Но Саня из Бологого не давал ему возможности размышлять.
– Я думаю, Боря, что ты – большой чиновник: в СВ катаешься. И не за свои кровные, как я… Правильно догадался?
– Правильно, – соврал Кузнецов.
Ему вдруг показалось, что где-то он уже видел этого человека.
– Мы с вами нигде не встречались? – спросил.
– Боря! – укорил Саня из Бологого. – Почему на «вы»?.. Не люблю выкать. Вроде как враги-дипломаты. А насчет «встречались» – все могет быть.
– Я работал в Эстонии, – подсказал Кузнецов.
– Не люблю прибалтов. То ли дело Питер! Друг у меня там. Служили вместе срочную. Оженился наконец. Три дня свадьбу справляли… Выходит, в Питере мы пересечься не могли. Зато вот в поезде познакомились… Ну, давай еще по одной.
Он взялся за бутылку. Кузнецов прикрыл свою чашку ладонью:
– Мне хватит, Саня. С утра работать.
– Я и говорю: чиновник – человек подневольный. Ни налево, ни направо.
Сосед выпил свой коньяк. Вылил в свою чашку кузнецовские остатки.
– Давай, Боря, укладывайся. Успеешь соснуть до Москвы. А я посижу…
Кузнецов уснул, и сон его был глубок, как артезианский колодец. Он не слышал, когда сошел в Бологом рубаха-парень Саня Феоктистов. Тем более не предполагал, что тот, ступив на пустынную платформу,