D/sсонанс. Вознесение черной орхидеи. ЕxtazyFlameЧитать онлайн книгу.
фрукты. И гнать ассоциацию из прошлой жизни с соком нектарина, который Дима так эротично снимал своими губами с кожи, возвращая меня из замкнутого мира похожей апатии.
Сегодня произошло что-то неподвластное разуму и логике. Я впервые ощутила его. Так, как могла раньше ощущать только Диму. Нет, слава моей недалекой сообразительности, я не поняла этого. Ментальные вибрации замкнутого купола не обрели свою осязаемую форму, не вызвали ничего из того, что должно было меня насторожить – ни бабочек внизу живота, ни желания прижаться в поиске источника тепла, я даже не до конца избавилась от страха кролика перед удавом. Я впервые словила его волну. Что именно это было? Возмущение? Злость? Ярость? Может, даже ненависть? Я никогда этого не узнаю, так как он способен прятать свои эмоции в совершенстве. Все дело в другом – как я смогла уловить этот телекинез, закрыв все эмоциональные шлюзы, но непостижимым образом оказавшись в этом биополе избранного замкнутого мира?
На миг мне показалось, что он в ярости из-за меня, из-за прошлой ночи. Может, из-за моего своеволия, а может, из-за провокации, которая попала в цель. Хотелось верить, что мое отчаянное показательное выступление не вызвало ответной реакции, но умом я понимала, что полного равнодушия не было и быть не могло. Все что угодно. Как в его мире расправляются с теми, кто проявил подобное своеволие? Что бы мне угрожало, не окажись я слабой после болезни? В попытке постичь еще Димкиных тараканов я перечитала довольно много художественной литературы, большинство романов в деталях расписывало жесткий регламент подобных отношений. Такое с рук не спускают, но реальный мир очень сильно отличался от авторских вымыслов. Уводил от реальности, причем в крайности…
Я очень скоро поняла, что он все же злился, более того, горел в глубине души от ярости не на меня, а на своего ученика, которого не смог провести по минному полю своего учения без ущерба для окружающих. То ли не проявил достаточной твердости и авторитарности, то ли не смог вбить в чужое бунтующее сознание тот факт, что добровольность никогда нельзя отнимать, как и принимать эгоцентричные решения за других. Так глубоко проникся моей болью? Или своей несостоятельностью в этом вопросе? Я не спросила. На тот момент я мало что понимала. Отдыхала с его молчаливого позволения под тентом внушения, где ключевыми понятиями были безопасность и умиротворенность, старалась не думать о вечере, потому как скорое возвращение домой сейчас отсекло острым лезвием тяжелые мысли. Да и, положа руку на сердце, я очень легко и быстро поверила в его благородные порывы.
– Исключение принципа добровольности неумолимо ставит под удар остальные принципы. Потому что каждый из них в отдельности можно назвать взаимополагающим. Тебя безжалостно загнали в стрессовые рамки, не оставив выбора, и уже вследствие этого принцип безопасности оказался недееспособным. О разумности в подобных условиях даже говорить не стоит…
Мы еще долго проговорили. До вечера. Мой страх в этот день растаял под жарким солнцем Ялты до микроскопических