Талисман Белой Волчицы. Ирина МельниковаЧитать онлайн книгу.
накинул на плечо лямку от коротких, без полозьев, больше напоминавших лодку-долбленку, саней, заполненных связками собольих и горностаевых шкурок, прикрытых драной дерюжкой.
Он цокнул языком, и собака вдруг сорвалась с места и, весело задрав хвост, помчалась первой по лыжне, оставляя на гладком снегу звездочки следов. Старик легко побежал следом, лишь изредка оглядываясь на чужака, который, проваливаясь в снег то по колено, а где и по пояс, с трудом, но тащился за ними.
Неожиданно натянуло тучи, разом завьюжило, и посыпал снег. Стемнело. Внезапно старик остановился. Повернулся к пришельцу. Из-под бровей насмешливо блеснули блеклые глаза.
– Иди-и, сын мой, до той вечной красы в ирий,[6] ибо тайну несешь непосильну живому…
Он молниеносно выставил вперед ружье. Чужак, увязший в снегу, ошеломленно взирал на него. Хлестанул металлический щелчок, и пришелец вскинул руки к лицу, словно они могли защитить его от пули, летящей по-охотничьи в глаз. Но удара не последовало. Бердана нежданно осеклась с первого раза.
Неизвестно, о чем думал человек в этот момент, но наверняка не о божьих заповедях и райских кущах. С замиранием сердца видел он последнее в своей жизни: беспощадно-спокойный прищур глаза над граненым стволом. Рука метнулась к кожаному мешочку на груди: откупиться, задобрить… Но тут же безвольно упала. Добыча и так достанется подлому вражине, обхитрившему его благодушием и притворной отрешенностью от всего мирского.
Грохнул выстрел, и пуля ударила в грудь. Пришелец качнулся в облаке порохового дыма и подивился, что совсем не чувствует боли. Ноги тоже держали крепко, лицо было в порядке. Он ощупал руками грудь и не отыскал дыры в камлейке. Дым рассеялся, и проявился вдруг на снегу старец, завалившийся на спину с дико вытаращенным глазом и разинутым ртом. Из второго глаза торчал ружейный затвор. По щеке густой струйкой текла кровь, густая и черная в подступившей темноте.
Чужака затрясло, как в лихорадке. Тело его ходило ходуном от пережитого ужаса, зубы лязгали, руки выплясывали, когда он освобождал плечо старца от лямки. Стащил отяжелевшее тело в глубокую расщелину, завалил камнями, закидал снегом. Медленно пошел по склону к оставшимся на лыжне саням. Оглянулся на неприкаянную могилу своего неудавшегося убийцы. Руки еще тряслись. В голове метались тревожные мысли. Он бросил взгляд на изувеченную бердану. Видно, в спешке не довернул старец до упора затвор, вот и вышибло его, и пуля ударила не в полную силу…
Он натянул лыжи, вспомнив вдруг, что на старике остались крепкие и теплые торбаза, но не раскапывать же труп по новой, махнул рукой, перекрестился на темный лес и, натянув на плечо лямку от саней, свистнул собаке, выгрызавшей кровяное пятно на снегу. «Ах, чтоб тебя!» – запустил он в нее подвернувшимся сучком и заскользил по лыжне вниз по распадку. Вокруг него глухо ревела и стонала тайга, изо всех сил сопротивляясь холодному ветру, который гнал поземку, заметая следы.
Собака, отворачивая морду от секущего ветра, бежала следом. Наконец лыжня взметнулась на перевал, и внизу вдруг блеснула