Он умел касаться женщин. Вячеслав ПрахЧитать онлайн книгу.
шевелиться.
– Брось нож на пол и подойди ко мне. Быстро.
Миа не задумался ни на секунду, а сразу же выронил нож и быстро прошел мимо Люка к человеку, который стоял у двери.
Мать – не человек, мать – это мать. Но с недавних пор для Люка она стала человеком, а не Атлантом.
Темноволосая женщина, ростом не намного ниже своих сыновей, изо всех сил ударила Миа по лицу. Запеченную кровь на лице юноши смыло потоком свежей.
– Иди в спальню и становись в угол. Быстро. – Ее голос не дрогнул. Женщина не проявила ни одной эмоции, когда сказала Миа, что ему делать. Ее холодный и ровный тон был всегда беспрекословным.
А слова – истиной. Не подвергаемой сомнениям истиной. Такой истиной, как в Священном Писании.
Когда Миа убежал в комнату, женщина зашла на кухню и обратилась к спине Люка.
– Повернись.
Мальчик повернулся, но смотрел не на нее, а на пол. Даже сильный Люк, имевший коричневый пояс по карате и не боявшийся в этом мире практически ничего, не мог вынести сурового взгляда матери.
– В глаза смотри.
Люк посмотрел в черные ангельские глаза, которых страшился больше смерти. Губы юноши задрожали, но он тут же взял себя в руки и прикусил губу.
– Ты боец, да? Можешь ударить брата, разбить ему нос? Так ударь меня, чем я не такая, как он?
– Чем ты не такая, как я? – процедил сквозь зубы Люк, еле сдержав слезы.
Мальчик напряг изо всех сил кулаки, но не для того, чтобы напасть на свою мать, а рефлекторно, даже не заметив этого. Он так делал всегда, когда перед ним стоял соперник сильнее него.
– Ударил меня, – сказала женщина настолько холодным и ровным голосом, что Люк чуть не подавился от ее слов. А затем добавила: – Быстро.
– Нет, – выдавил из себя Люк и сразу закрыл глаза, ожидая удара в лицо. Но удара не последовало, и он поднял веки.
– Если сейчас ты не разобьешь мне нос, как разбил своему брату, то два с половиной года будешь стоять на соли каждый день. Три часа после школы и один перед сном. Ты меня услышал?
– Да. – Люк снова закрыл глаза и ослабил кулаки.
– Даю тебе десять секунд, чтобы это сделать. Время пошло.
Люк даже не сдвинулся с места, застыв после ее слов, как статуя. Он мог ей разбить нос, он мог взять с комода новый нож и всадить ей в горло, но он не мог ей сейчас признаться в том, что знает о ее тайной любви к своему брату.
Разбить матери нос – это значило смириться с тем, что он не такой, как они. Что не достоин ни понимания, ни любви, ни родства с этими близкими, но совершенно чужими людьми. Он не разбил ей нос, потому что в глубине души вымаливал у нее прощение за ее нелюбовь, за ее холод, за ее равнодушие.
Когда десять секунд прошли, женщина сдвинулась с места, прошла мимо Люка и достала из верхнего шкафчика пакет соли.
– Подойди и возьми. Сегодня перед сном начнешь.
Люк даже не пошевелился, продолжая стоять на месте и смотреть глубоко в себя или на воздух перед собой.
– Ты глухой?
– Я не глухой, – сказал Люк и подошел к матери