Зуб за зуб. Михаил БарановскийЧитать онлайн книгу.
стола спрыгивает огромный кот.
– Понимаешь, ремонт – это выражение твоего эго, – говорит Марьяна. – Я тебе могу как дизайнер сделать черт-те что. (Кто бы сомневался!) Но это будет мой ремонт. Ты сам должен понять, какой ты хочешь цвет стен, какой потолок…
– Марьяна, я только что сделал ремонт у себя на работе. Я через это прошел и не хочу вступать в одно и то же дерьмо дважды. Не надо никаких изысков, лепнины, атлантов и кариатид. Ничего этого не надо. Надо сделать необходимый минимум.
– То, что ты сделал в этом своем застенке, – это не ремонт, – жалуется Настя. – Он просто все выкрасил в белый цвет. Для больницы это, может, и нормально, но для квартиры вы меня извините.
– Я же не говорю, что все надо выкрасить в белый цвет, – оправдывался Максим. – Можно в зеленый или желтый.
– Желтый цвет хороший, – говорит Марьяна, доставая из шкафа фужеры и попутно рассыпая по полу пакетики с какими-то специями.
– Ты не хочешь снять шляпу? – интересуется Максим.
– Нет. Я только что ее купила.
– Говорят, желтый цвет к разлуке, – вворачивает Настя.
– Цвет не бывает к разлуке. Разлука бесцветна, – заявляет Марьяна. – Макс, ты теперь богатенький Буратино. Закажи мне проект, и у тебя голова болеть не будет. Мне главное знать, чего вы хотите, и я беру огонь на себя. Не сиди, как в гостях, открывай свое вино.
– Ты знаешь, чего ты хочешь? – спрашивает Максим жену, ввинчивая штопор в пробку.
Настя пожимает плечами.
– Я так и знал. – Максим разливает по фужерам вино.
– Ну, давайте за ваш будущий ремонт.
– За то, что еще не свершилось, не пьют, – говорит Настя.
– Да? – удивляется Марьяна. – Ну, тогда за ваш переезд в новую квартиру.
Все чокаются.
– Не чокайтесь, – предостерегает Марьяна. – Мужу и жене нельзя.
– Почему?
– Денег не будет. Примета такая.
– Все приметы сводятся к двум вещам, – итожит Максим, – к смерти или отсутствию денег.
– А я с пятью своими бывшими мужьями никогда не чокалась и не чокаюсь, со стола рукой крошки не сметаю, в квартире не свистю… не свищу, что там еще… А денег как не было, так и нет.
– Зато жива еще, – замечает Максим. – Будем здоровы!
В коридоре новоселов все спотыкаются о картонные коробки и мраморную доску с неразборчивой надписью и профилем какого-то человека.
– Это кто? – интересуется Марьяна.
На этот раз она без шляпы, зато с новой прической. Во времена юности Максима такие прически назывались что-то типа «Я упала с сеновала – тормозила головой» или «Взрыв на макаронной фабрике».
– Это мамин любимый писатель Тырдышный, – объясняет Настя. – Мама проработала в его музее-квартире всю жизнь. А потом музей закрыли, и родственники продали квартиру. Шикарную квартиру, какой-то фирме, под офис… Мы прямо не знаем, что теперь со всем этим делать. Мама хранила у себя все вещи Тырдышного и вот перевезла