Зуб за зуб. Михаил БарановскийЧитать онлайн книгу.
течет им на встречу, несет поток машин, вереницу деревьев и редких, съежившихся под зонтами прохожих.
Бригадира украинских рабочих выдает косоворотка под видавшим виды черным костюмом. Он деловито осматривает квартиру и немотивированно цокает языком. За бригадиром семенит Настя.
– Ремонт – шо творэние Рая, – говорит бригадир. – Помнишь, хозяйка: «И створыв Бог небо та землю» – цэ, считай, ваша планировка. Потом: «Та будэ свитло» – цэ проводка. «Витдэляемо воду от тверди – третий день» – цэ трубы. Потом «витдэляемо воду под твердью от воды над твердью» – раковины, ванна, унитаз. Потом отделка – цэ остальные дни. «Светила на тверди небесной запаляемо» – вы же будете подвесные потолки делать?
– Да, со встроенными лампами. У нас так по проекту.
– А щчо за проект?
– Нам дизайнер делает…
– Нэ вирю я усим этим дизайнерам, хапугы воны, грошы беруть нэ за що…
– Совершенно верно, молодой человек, – возникает из-за двери Антонина Павловна.
– Годи, мамо… Справымся с вашим дизайнером. «И побачив вин усе, счо створыв, и ось кажэ: хорошо весьма…»
– Вот тебе и мамо, – бубнит себе под нос Антонина Павловна. – Вот тебе, бабушка, и Юрьев день… – Тихонько, будто стараясь никого не разбудить, она пробирается к себе в комнату, заваленную наследием писателя Тырдышного, и принимается названивать по телефону.
– Стелла, алло… – шепчет она в трубку. – Стелла, это ты?.. Поздравь меня, Стелла… Он привел к нам каких-то бандеровцев, и они уже присматриваются, что бы украсть… Стелла… Я теперь не сомкну глаз…
– Посидите, пожалуйста, так – рот не закрывайте, – говорит Максим пациенту в кресле.
В этот момент дверь открывается, и в кабинет, шелестя страницами модных глянцевых журналов, легкой тканью дорогого костюма, купюрами высокого достоинства, входит мужчина лет сорока. Он решительно направляется к Максиму и, не доходя до него двух шагов, останавливается. Максим в халате, шапочке и марлевой повязке, которая шевелится от его дыхания, практически сливается с белоснежными стенами стоматологического кабинета, как лыжники в масхалатах со снегом. Вычленяясь и контрастируя на фоне этой стерильности, глаза выразительно недоуменны.
– Гюльчатай, открой личико, – говорит незнакомец, срывая с Максима марлевую повязку и обнажая удивление.
Пациент в кресле продолжает сидеть с открытым ртом. Медсестра, застыв в полоборота, в нервном статическом напряжении следит за происходящим.
– Макс, ты что, не узнаешь?
– Серега?
Галя облегченно вздыхает, пациент закрывает рот.
– Ну!
– Дак! – обмениваются междометиями мужчины.
– Мне тебя рекомендовали, – говорит Сергей. – Сказали, есть там такой Максим Максимыч Вырвизуб. Так что я к тебе на прием. Ну, окажешь прием школьному другу?
– Подожди ты с зубами! – произносит Максим. – Ты куда ж пропал?
– Эй, не гони лошадей. Ты мне зубы сделай,