Элементарная социология. Введение в историю дисциплины. А. Ф. ФилипповЧитать онлайн книгу.
соединен с другими – вот оно, казалось бы, то естественное состояние, которое описывает Гоббс. Да, говорит Руссо, может, оно и так, но не совсем. Потому что в этом состоянии, по Гоббсу, человек – злобное дитя, на всех кидается и все хочет отнять. На самом деле называть человека ребенком, то есть тем, кто не контролирует свои порывы, тем, кто не считается с другими, кто требует от других всего и не обращает внимания на чужие потребности, – называть его ребенком значит отрицать за ним то, что делает его способным, по Гоббсу же, к войне всех против всех, а именно отрицать силу. Потому что, если он достаточно силен, то мог бы вообще обойтись без других людей. А если он дитя, то есть зависимое существо, то он недостаточно силен, чтобы вести против других войну. Одно из двух.
Вопрос из зала:
А где здесь противоречие? Если он силен, он может в целях экономии сил просто забрать у другого, чем добывать для себя продукт, скажем, убивая мамонта.
Для Гоббса в его теоретической схеме люди примерно одинаковы по силе и разуму. Это означает, что эмпирически может сильному человеку встретиться слабый, и тогда сильный у него все отнимет. А слабый договорится еще с десятком слабых и заберет все обратно. И нельзя сказать, что для Руссо этот аргумент не работает в полной мере. Это не так, и мы увидим сейчас, как он его парализует.
Представьте себе, как он видит эту картину. Земля, богатая плодами, по ней бегают люди, независимые друг от друга. Они зависимы лишь то время, пока они маленькие и слабые – это зависимость детей от родителей, но потом они разбегаются. Какой резон этим людям, разбежавшимся по необъятным просторам, нападать друг на друга и отнимать что-либо? И какой резон им бегать за мамонтом, если можно просто пойти и съесть яблоко? То есть человек в принципе, разумеется, не стеснен соображениями права, ему не обязательно конфликтовать с другими, потому что для конфликта нужно их тесное сосуществование, которого нет. Вспомните, что я говорил про естественное состояние у Гоббса: людям нужны репутация, слава, чтобы не сражаться постоянно за то, что они стараются удержать. Но Гоббсу не приходит в голову, что они могли бы, как когда-то фермеры в Америке, селиться так, чтобы не видеть из своего окна другие фермы, и уходить дальше, если плотность населения будет нарастать. Ему не приходит в голову дикарь-одиночка. И, наконец, есть еще один важный момент, который как теоретический аргумент вводит Руссо в противоречие с Гоббсом. Он говорит: у человека не одно, а два главных, изначальных побуждения: стремление к самосохранению, а другое – это сострадание к другому. И в тех случаях, когда его эгоизму ничто не угрожает, он вполне способен сострадать и оказывать поддержку, а вовсе не обязательно отнимать чужое.
Впоследствии Конт назовет это словом «альтруизм». У Руссо слова еще нет, но понимание уже есть. Однако посмотрите, что следует из того, что люди изолированы? У Гоббса они теоретически (без демонстрации того, как это могло бы быть в реальности) изолированы, а, столкнувшись,