Умеющая слушать. Туве ЯнссонЧитать онлайн книгу.
она сказала то, о чем уже писала ему:
– Ваша последняя книга – лучшая из всех написанных вами.
Он ответил, что его радуют ее слова. Горло у нее снова сжалось, она стала трясти стакан с кусочками льда и с усилием сказала:
– Есть вещи, к которым можно подходить по-разному. Например, к чистоте чувств, к самому главному. Я хочу сказать: что бы ни случилось, какие бы ни были времена, если даже наступит полная свобода и можно будет говорить и показывать все на свете, я не сторонница таких новшеств. Это безобразно. И слова всегда имеют большое значение.
– Вы правы, – согласился он. – Слова имеют большое значение.
Он слушал ее очень внимательно. По правде говоря, глаза у него были ужасно маленькие, но ресницы очень черные. Она торопливо продолжала:
– То, что вы описываете в своих книгах, почти полностью исчезло. Это было в иную эпоху! А сейчас заболтали то хрупкое и нежное, что не терпит пустой болтовни, не правда ли?
Он задумчиво смотрел на нее, а она с горячностью добавила:
– Я хочу сказать, что это вызывает лишь обратное! Пропадает всякое желание, а жаль, не правда ли?
– Интересный ход мыслей, – медленно и отстраненно сказал он.
Он поднялся и спросил, не хочет ли она послушать музыку.
– Спасибо, хочу, – безразлично ответила она.
На вопрос, какую музыку, она ответила:
– Любую.
– Что ж, у меня есть всякая. Скажите, что вы предпочитаете. Выбирайте.
В этот момент ей ничего не приходило на ум, кроме Бетховена и «Битлз», и она ответила:
– Выбирайте сами. Так же, как выбрали, что мне пить.
Прозрачная, очень холодная и мягкая музыка, задумчивая и равнодушная, наполнила комнату. Она решила больше ничего не говорить, и лицо ее сразу изменилось, как-то сжалось, в нем появилось что-то детское. Ей больше не хотелось ублажать его.
– Вы обиделись на меня? – спросил он. – Действительно было глупо с моей стороны предложить вам вермут. Быть может, вы предпочитаете виски или коньяк? Или еще что-нибудь?
– Нет-нет, ни в коем случае! – торопливо ответила она, задыхаясь от смущения и раскаяния.
«Почему он говорит не так, как пишет? – промелькнуло у нее в голове. – Он любезен, но это холодная, ничего не значащая любезность. Так утешают того, с кем вовсе не считаются, кто вел себя скверно или еще не вышел из детского возраста».
– Эта шкура из Африки? – спросила она.
– Кажется, из Индии, – ответил он.
«Вот он снова отдалился. С писателем не болтают о том о сем. С ним говорят о значительном, а я думаю только о себе, вовсе не о нем».
Они оба начали говорить разом, потом оба замолчали и поглядели друг на друга.
– Извините, – сказал он, – вы что-то хотели сказать?..
– Нет, ничего особенного.
– Продолжайте, прошу вас…
– Я просто подумала, что делает человек, что делает писатель, если его не поняли, если у него скверно на душе и он не может писать? Должно быть, ужасно читать злые