Самарская вольница. Владимир БуртовойЧитать онлайн книгу.
Будем сил набираться для государевой ратной службы.
Снова громыхнул наружный запор, и снова кромешная тьма, хоть глаз сам себе коли, и то не увидишь!
«Сказывают, на кораблях крысы табунами водятся, – неожиданно вспомнил чьи-то рассказы о море. – Кинутся тучей и заживо слопают, а их и не различишь даже, какая где, чтоб сапогом трахнуть!»
– Идол полужелезный, беркут кривоносый, – проворчал, впрочем, без большой злости Никита, вспомнив меднолицего охранника. – Хотя бы свечу зажег… Ништо-о, тезик Али, мы не в обиде, вези да корми, а домой возвратимся и за добро добром же воздадим. Не велика наша стрелецкая казна, да ежели всей сотней, а то и двумя, скинемся, то и на добрый гостинец денег наберется, тебе и твоей полуневольнице, нашей родной кровинушке Луше… А покудова я здесь, то и доля у меня, как у той курочки: шаркать коготками да зернышки подбирать, какие кто подкинет. Вот ужо как выберемся к родному берегу и обретем сызнова волю, тогда…
Берег Никита увидел среди такой же кромешной тьмы, как и там, в покинутом ими Реште. Вечером, поужинав и запив солонину полукислым вином, Никита лег спать вольным, как ему казалось, человеком, а проснулся от предчувствия беды… Он открыл глаза – в его каюте несколько человек, один с факелом, а другие грубо ухватили его за плечи и ноги.
– Что за чертовщина снится! – пробормотал Никита. Дернул руками и не сразу сообразил, отчего они сведены кистями так близко, да и ногами порознь не ворохнуть – железные кольца больно резанули через тонкие шаровары. Его с сопением поволокли вверх по трапу, то и дело стукая головой о какие-то столбики.
«Боже мой! – С головы до пят Никиту пронзила жуткая мысль. – Неужто шахские люди все же дознались, что я у тезика Али, и теперь корабли шаха догнали нас?… Теперь поволокут меня на скорый суд за побитых сербазов на струге!»
Во тьме, когда его несли по палубе, он не видел ни тезика, ни охранника в колонтаре и в начищенной мисюрке. Кругом было пусто, и только эти четверо возле него – один со смоляным факелом, а трое волокут. Успел различить, что корабль стоит у какого-то города. Но это была не Астрахань с ее крепкими каменными стенами и боевыми башнями кремля. Здесь на сером фоне безлунного неба тут и там вздымались ввысь огромные и темные минареты.
«Куда же мы приплыли? – лихорадочно соображал Никита, как будто для него именно это было самым важным. – И на Решт не похоже, берег более пологий, хотя город лежит тако же на холмах».
Никита ойкнул – тащившие его кизылбашцы, сойдя с корабля по зыбкому трапу, бросили – словно бревно какое! – его на землю, и он больно стукнулся затылком о каменистую дорогу.
Где-то неподалеку зацокали копыта кованого коня, потом, по чьему-то покрику, вдали, приближаясь, затарахтела телега. Кто-то подъезжал все ближе и ближе и вот остановился совсем рядом, так что Никита, покосив вбок глазами, увидел конские копыта возле своей головы. Кизылбашцы переговорили между собой, причем Никита несколько раз различил знакомые