Подземный художник. Юрий ПоляковЧитать онлайн книгу.
сволочь! – ругалась Варначева. – Сына ему подавай! То не хотел, а теперь приспичило!
– Кажется, бармен был крашеным, – успокаивала ее Лидия Николаевна.
Следствие все еще тянулось, ее постоянно вызывали на Петровку и выспрашивали, например о том, куда мог бесследно исчезнуть служивший в охране Эдуарда Викторовича Константин Сухарев, бывший десантник и отец двоих детей. Она в ответ только пожимала плечами: мол, делами мужа не интересовалась и ничем следствию помочь не в состоянии.
Однажды, собравшись с силами, Лидия Николаевна съездила на кладбище. На обелиске братка появилось свежевыбитое слово «Отомстили!». Она убрала просевшую за зиму могилу и зашла в мастерскую – прицениться, сколько будет стоить памятник. Но ей ответили, что памятник уже заказан, и даже показали большую глыбу белого мрамора, из которого его скоро начнут тесать.
По дороге с кладбища Лидия Николаевна, повинуясь неодолимому желанию, остановилась в том же самом месте, на углу Воздвиженки и Арбатских Ворот, вышла из машины и спустилась в переход. Там все было по-прежнему, только уголок, где сидел Володя, теперь занимала художница в кожаной куртке, обмотанная ярко-зеленым в красных маках платком. Навстречу поднялся изнывающий без работы псевдо-Сезанн:
– Кого ищем, мадам?
– А где Володя?
– Какой Володя?
– Вон там сидел…
– Ах, Лихарев! Так его давно нет.
– Нет? А что с ним случилось? – испугалась она.
– Может, за границу умотал. Он же мастер! А сюда так, для баловства ходил…
– Жаль.
– Чего же жаль? Давайте я вас изображу!
– Вы так не умеете, – ответила Лидия Николаевна и, сдерживая слезы, быстро пошла к выходу.
Поднявшись наверх, она все-таки не выдержала и разрыдалась. Предвкушавший поживу молоденький постовой, увидев плачущую хозяйку розового джипика, растерялся, махнул жезлом и отпустил ее восвояси…
Грибной царь
Роман
Том I
1
Он бродил с корзиной в ельдугинском лесу, в том месте, которое дед Благушин называл Ямье. Наименование это происходило от двух десятков квадратных впадин, превращавшихся весной и осенью в омутки со своей лягушачьей и плавунцовой жизнью. В сентябре по закраинам ям росли ворончатые чернушки, истекавшие на сломе белым горьким соком. Когда-то, в войну, здесь стоял пехотный полк. Стоял недолго: солдатики только и успели понарыть землянок, нарубить дров, изготовиться к зимовью и пустить дымы, как вдруг началось наступление. Что стало с полком? Дошел ли кто из приютившихся в землянках бойцов до Берлина? Воротился ли домой? Неведомо. Колхозницы развезли по хозяйствам дрова, разобрали накаты из толстых бревен, а почва принялась год за годом заживлять, заращивать военные язвины. Но рукотворность этих впадин все еще была очевидна, и дед Благушин показывал возле овражков маленькие приямки – прежние входы в землянки…
Не обнаружив чернушек, он побрел дальше и