Джек-потрошитель с Крещатика. Свадьба с призраком. Лада ЛузинаЧитать онлайн книгу.
повторил гость, слегка постукивая утяжеленным перстнем пальцем по набалдашнику трости.
Ангел бездны
В земные страсти вовлеченный, я знаю, что из тьмы на свет однажды выйдет ангел черный и крикнет, что спасенья нет. Но простодушный и несмелый, прекрасный, как благая весть, идущий следом ангел белый прошепчет, что надежда есть.
Начало ХХ века
Мужчина сделал шаг и замер на пороге – глаза молили о слепоте, сердце застыло, надеясь на безумие. Его девушка лежала на диване в нелепой, неприличной позе – с расставленными ногами, выгнутой спиной, запрокинутой головой. Ее черные чулки были спущены, запертая в корсет грудь тяжело вздымалась, из горла вырывался стон. А рядом с ней лежала прекрасная черноволосая дама. Рука дамы терзала девичью грудь, губы – жадно впились в ее губы.
Он не мог сказать, что испытывает сейчас – ужас, отвращение, восхищение? Он просто стоял и смотрел до тех пор, пока черноволосая не подняла лицо, не взглянула прямо на него.
И в этот миг его сердце остановилось.
Начало XXI века
…свернув на середине Андреевского спуска, женщина поднялась на Лысую Гору.
Киевляне знали Гору как Замковую – но она была Лысой. А женщину в общественном месте наверняка бы окликнули: «Девушка…». Но она была женщиной, и Гора знала об этом.
Гора знала: женщина идет сюда, потому что не может не идти – ее ведет нечто, неподвластное ей. Гора не желала пускать ее, и на литых металлических ступенях многомаршевой лестницы, ведущей на Замковую, сиял охранный узор. Но со временем узорные ступени изнашивались, их заменяли обычными – последних стало больше – и теперь лестница не могла сдержать женщину, идущую на Лысую Гору.
За женщиной шел туман. Туман окутывал ее фигуру как бесплотная белая шуба, как огромный кокон ваты – туман делал ее невидимой для других. Иначе кто-нибудь непременно задал бы вопрос, зачем женщина, взбирающаяся на Лысую Гору, несет с собой лопату и труднообъяснимый продолговатый предмет, завернутый в темную ткань.
Взобравшись на вершину, женщина перешла по узкой тропинке на дальний отрог. Послушный туман рассеялся, и она огляделась. Слева Киев головокружительно падал на двести метров вниз – к засыпающему серому Днепру, справа – взлетал вверх, к подпирающим низкое октябрьское небо Андреевской церкви и тяжеловесному сталинскому ампиру музея истории Украины. За спиной женщины киевскую Лысую Гору обнимала фешенебельная, как крохотный европейский городок, новая элитная улица Воздвиженская, перед пришедшей, на вершине горы, стояли круглый каменный алтарь родноверов и камни с надписями: «Громадський жертовник», «Пожертва ваша хліб і молоко…».
Возвышенное и земное, языческое и святое, гламурное и гранитное – сошлись в древней точке силы. Но женщину не интересовала сила Горы. Не обнаружив вокруг ни единого человека, она пошла дальше – в рыжую рощу, где умирало старое церковное кладбище.
Давным-давно некрополь окружал