Древо жизни. Генрих ЭрлихЧитать онлайн книгу.
дядя Женя! Здрасте!
Северин не сразу понял, кто перед ним. В памяти оставалась голенастая двенадцатилетняя девчонка, которая немного дичилась его и бросала быстрые взгляды исподлобья. Эта же статная красавица смотрела на него открытым, веселым и даже немного насмешливым взором.
Но не эта легкая насмешка больно ужалила Северина. Он вдруг понял, что его впервые в жизни назвали «дядей». Его называли по имени и имени-отчеству, товарищем майором и гражданином следователем, незнакомые люди попроще кликали его сначала парнем, потом мужиком, в вежливом варианте до последнего времени он неизменно пребывал в статусе «молодого человека», в дружеском – «старика», и вот вдруг – дядя! В безрадостной перспективе маячили «отец» и «дед». И главное, от кого – от красивой молодой девушки! Ты, дядя, вышел в тираж! Ну, погоди!
Если бы Наташа хотела завести Северина, то лучшего способа она бы не нашла. Хотя почему – если бы. Вполне возможно, что и хотела. Мысли молодых девушек трудно понять, они их сами зачастую не понимают.
А тут еще Биркин невольно подлил масла в огонь.
– О, Евгений Николаевич, поздравляю! Наташа «дядями» не разбрасывается, это у нее как знак отличия для самых близких и уважаемых ею людей. Впрочем, я всегда подозревал, что она была влюблена в вас, в те времена, когда вы посещали наш дом.
– Нет, тогда я была влюблена в тренера по теннису, – без тени смущения сказала девушка, – а в Евгения Николаевича я влюбилась позже, когда он, как Онегин или Печорин, не помню, в общем, в этой обычной мерзкой мужской манере вдруг перестал нас посещать, демонстрируя мне холодность и равнодушие.
– Первая любовь не ржавеет! – воскликнул Биркин.
– Вторая, – поправила его Наташа, легкость, с которой она поддерживала разговор, показывала, что сердечная рана за прошедшую неделю полностью затянулась.
– Тем более!
А как первая любовь – она сердце жжет.
А вторая любовь – она к первой льнет, – пропел Биркин и обратился к Северину, – напомните, пожалуйста, Евгений Николаевич, как там дальше у Булата Шалвовича.
– А как третья любовь – ключ дрожит в замке,
Ключ дрожит в замке, чемодан в руке,
– автоматически продолжил Северин.
– Ты это не слушай, тебе еще рано! – сказал Биркин, обращаясь к Наташе. – И вообще, Евгений Николаевич пришел по делу, с портфелем, а у интеллигентного человека в портфеле всегда припасена бутылочка коньячку, не так ли, Евгений Николаевич? Вижу, что угадал, на крайний случай одолжил бы из своих запасов. Так что, Натхен, марш на кухню, руби бутерброды, и лимончик не забудь!
– Бутерброды я сделаю, но почему Натхен? Что за обращение! Не ожидала от тебя, дед, такого филологического ляпа. Грета – Гретхен, Лиза – Лизхен…
– Ната – Натхен, я прав, не спорь! Ты что, хочешь быть Наташхеном?
– Нет, это грубо, а вот Наталихен – звучит очень романтично, возвышенно и благородно.
– Благородно!..