Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945. Александр ДаллинЧитать онлайн книгу.
сырья и леса Сибири, – объяснял он, – и если бы безграничные пшеничные поля Украины лежали в пределах Германии, наша страна процветала бы».
Этот экспансионизм, каким бы чрезмерным он ни казался, мог бы быть по душе ранним сторонникам Drang nach Osten. Новые элементы, введенные нацистскими лидерами, связывали его с расизмом, отказом от «цивилизаторской» миссии на Востоке и отречением от всяких моральных сомнений для достижения цели. Немцы были расой господ, а славяне – «кучкой прирожденных рабов». Русская история должна была быть – и была – переписана с точки зрения борьбы между высшим немецким и низшим восточным: Российское государство (в этой трактовке) было продуктом немецкой цивилизаторской деятельности среди «низшей расы». «Веками Россия питалась от немецкого ядра превосходящего ее сословия лидеров». Нацистская историография утверждала, что «вырождение славян» усугубилось после контакта с монголоидным Востоком. Действительно, российская революция, по словам главного идеолога нацистского крестового похода на Россию Альфреда Розенберга, была «победой бессознательных монголоидных элементов в российском организме над скандинавскими и искоренением этой [скандинавской] сущности, которая казалась им враждебной…».
Всего этого, возможно, было бы достаточно, чтобы оправдать в нацистском сознании цель покорения Востока. Но Москва, будучи очагом большевизма, стала еще одной темой пропаганды. Действительно, большевизм изображался как типичное выражение русского национального характера, плод византийской и монгольской традиции и царского авторитаризма, выражение извращенной «русской души» с ее мнимыми колебаниями между жестокостью и подобострастием, угнетением и анархизмом. В то же время он по сути своей выражал «стремление еврейства в XX в. добиться мирового господства». Розенберг ввел простую и эффективную формулу: «Россия = большевизм = еврейство».
В таких условиях отношения между Германией и Востоком обретали все признаки неудержимого конфликта, и Гитлер этого не скрывал: «Нордическая раса имеет право править миром, и это расовое право должно стать путеводной звездой нашей внешней политики. Именно по этой причине ни о каком сотрудничестве с Россией не может быть и речи, потому что на ее славяно-татарском теле поставлена еврейская голова».
Таким образом, миссия Германии на Востоке, как сформулировал Гитлер, была двойной, отражавшей одновременно чувство неполноценности и превосходства. С одной стороны, «восточная угроза» должна была быть устранена раз и навсегда путем «воздвижения дамбы против российского наводнения»; с другой стороны, Германия должна была завоевать право поселиться в новом Lebensraum[4]: «Мы должны создать для нашего народа условия, которые будут способствовать его преумножению». Какими бы ни были запреты, налагаемые на политику Германии в первые годы правления нацистов, эти взгляды на Восток оставались неизменными. Сам Гитлер заявил в своем «политическом завете» немецкому народу – в завещании,
Жизненное пространство