Забвение истории – одержимость историей. Алейда АссманЧитать онлайн книгу.
не осознаваемое вызывается памятью с некоторыми дополнениями»[8]. В этом отношении примечательна мысль Фридриха Георга Юнгера, одного из первых исследователей забвения. Он предложил различать два вида забвения; один из них сопряжен с утратой, другой – с сохранением: «Забвение, которое сохраняет мысль и позволяет вернуть ее для размышлений, можно назвать неосознаваемым сохраняющим забвением»[9]. Сохраняющее забвение – это латентная память.
Исходя из сказанного, нельзя представлять себе памятование и забвение лишь в качестве противоположностей, но нельзя и отождествлять их. Часто приходится слышать, что рутинные ритуалы повторения лишь потворствуют забвению. При малейших признаках рутинности, тривиальности или коммерциализации памятование осуждается как разновидность забвения. С особой осторожностью следует относиться к двум явлениям, известным в качестве невропатологий: абсолютной памяти и абсолютному беспамятству. Об опасности этих крайностей свидетельствуют как заключения медиков, так и фантастические истории, запечатленные в литературных произведениях и художественных фильмах. Полное стирание памяти происходит в случае болезни Альцгеймера; об обратном явлении – «total recall» – повествуют фильм с Арнольдом Шварценеггером в главной роли («Вспомнить все») и рассказ Борхеса «Фюнес, чудо памяти»[10].
Память с ее различными видами скрещивания памятования и забвения колеблется между двумя крайностями: «все сохранить» и «все стереть». В промежуточных состояниях память открывает различные пространства для того, к чему она позднее возвратится вновь. Такие пространства можно представить себе в виде магазина с витриной, торговым залом и складом. И в памяти некоторые вещи оказываются более или менее доступными, наличными и готовыми к извлечению. Кое-что можно заметить на витрине, гораздо больше выставлено в торговом зале, еще больше убрано до поры до времени на склад, чтобы по запросу быть извлеченным оттуда. Эта наглядная пространственная метафора приводится лишь для того, чтобы лучше понять сложность понятия забвения и подчеркнуть существование различных градаций забвения. Одно бывает легкодоступным, поскольку имеет четкий адрес в хорошо организованной системе синапсов, другое нужно искать дольше или же просто ждать, пока оно само не объявится вновь; а многое оказывается утраченным навсегда. Интересно и парадоксально, что память одновременно служит своего рода монитором, позволяющим синхронно наблюдать и изучать процессы забвения. Святой Августин различал между частичным забвением, которое может быть замечено самим наблюдателем, и полным забвением, которое уже не позволяет вернуть из памяти забытое: «Забыли мы его, однако, не до такой степени, чтобы не помнить о том, что мы его забыли. Мы не могли бы искать утерянного, если бы совершенно о нем забыли»[11].
Память свободно управляет как воспоминанием, так и забвением, что включает