Унесенный. Повесть. Федор Федорович МетлицкийЧитать онлайн книгу.
могу летать, ныряя в звездной пыли, или вздымаясь над ней и падая вниз, в любую сторону без визы. Тем более, что родных нет, а попутчики – «пускай они поплачут, им ничего не значит». Он представил наивную радость попутчиков, что это не они улетели в бездну.
Здесь уже не надо притворяться или закрываться в иллюзиях. И вся горечь судьбы растворяется в этом новом измерении, где, наконец, успокоен.
– Почему я не мог полюбить по-настоящему свое окружение?
И не стал нажимать кнопку приемопередатчика, все равно невозможно повернуть назад.
____
Может быть, не мог жить там, на Земле, потому что устал от неудач? Или одиночества среди людей, ослепших в своих интересах? В каждой стране планеты население занято своей реальностью – проживает жизнь внутри разных степеней обеспеченности, стремясь к успеху, каждый по-своему. Кто хочет денег и длинного автомобиля, трехэтажного дома с несколькими ваннами, курильной, бильярдной, с лужайкой и бассейном; кто силится обеспечить семью самым необходимым… А страны, те до сих пор дерутся за жирные куски чужой земли, оттяпывая частями, или вожделеют рынки сбыта, уже освоенные другими.
И всем вливается в головы один и тот же объем информации, и каждый отбирает свое, не ведая, что другой вливает в себя те же самые шаблоны мысли, усилием ли воли в жажде понять смысл, или без усилия подбирая то, что случайно залетает в голову, и в голове оседают лишь слухи.
А те, кто взобрался на вершину успеха, не могут отказаться от своего интуитивного превосходства, как начальник поневоле ощущает себя выше своих суетящихся подчиненных, когда он входит в свой кабинет (Гордеев давно отрезвел, ему уже этого не было нужно). Хотя иногда могут увидеть себя трезво, обнажаясь догола, стать самими собой, обычными людьми. Впрочем, не все ли равно, глупы они или умны, при взгляде из космоса.
Сейчас его перестали волновать недоброжелатели – стал смотреть на бывших соперников, уже отболев, с удивлением, как на древнего египтянина, пьяницу и соблазнителя, кравшего вещи из пирамиды фараона, о суде над которым рассказано в древнем свитке.
Мир в сознании ячеист, в каждой ячейке свои глупости и иллюзии самосохранения, ибо никто не видит себя со стороны. Все проблемы сливаются в одну: добиться благополучия и, не дай бог, не умереть.
Здесь, в космосе, те эмоциональные пристрастия удаляются в прошлое, и каждая реальность на Земле, на протяжении всей истории прошлого и настоящего видится в настоящем времени, и слепо кружится внутри себя, не зная, что можно посмотреть на себя со стороны.
Маленькие истории жизни туристов на космическом корабле утонули – в величии космоса. Отсюда Земля виделась отстраненным голубым шариком – в ней исчезли угнетающие мелкие вещи и делишки, значительные, когда они у собственного носа.
Для Гордеева разделение между тем прошлым и настоящим, в черной пустоте, стало таким невообразимым, как между планетой людей и экзопланетой, удаленной на несколько световых лет, о которой ничего не известно.
Он