Снайперы. Артем ДрабкинЧитать онлайн книгу.
Больше в брюках.
Все-таки в армии мужской коллектив, как там женщине?
Зависит от самой женщины. Если она себя поведет строго, если она будет себя вести со всеми одинаково, не разрешать себя лишний раз поцапать, к ней будут относиться с уважением. Если она пойдет по рукам, выгонят. Как у моряков.
Многие из нашего училища вели себя хорошо. У нас было три девушки детдомовских, когда мы еще были в училище, они уже жили с командирами отделений. Одна
Катюша Маслова, пела она бесподобно. Маленькая, толстенькая. Другая Наденька. Стоим один раз на посту, они рассуждают, как надо держать ноги. Я говорю: «Дурочки вы, дурочки!» – «А чего? Жить надо, – они были моложе меня года на два, с 1925, 1926 года. – Все равно убьют». А уже когда разошлись по частям, как уж у них пошло, не знаю. А одну сразу отчислили из училища, даже в бой не попала, на нервной почве, не выдержала, Раечка Копарева из Орджоникидзе. А вторая не помню ее фамилии, копия Ломоносова, такая же круглолицая, здесь ямочки на щеках, такая же кучерявая, но она, видимо, где-то уже занималась, потому что была очень развита. Я-то со студенческой скамьи. Еще Анечка, которая погибла, была преподавателем. Они уже многое знали. Она мне говорит: «Машка, с тобой удобно».
Насколько я знаю, разговаривал с женщинами, мужчины в своем коллективе нормально относятся, а посторонние кричали «рама»…
И ППЖ кричали. Говорили: «У, подумаешь, сучка». И такое было. Однажды получилось так, мы только ушли на отдых, мы были перед Житомиром, как раз под новый 1944 год. Освободили несколько городов. Освободили уже Киев. Должны идти в сторону Сиваша. Идем, старшина сзади: «Маша, ты не устала?» – «Нет». Вдруг он постарался меня обнять, я говорю: «Как в морду сейчас дам». – «Подумаешь, ППЖ, недотрога». А сзади шел один командир взвода, который со мной прошел ой-е-ей сколько: «Ты откуда к нам пришел?» – «Из госпиталя». – «Ты знаешь ее? Сейчас убью и скажу, что немцы убили!» Вот так защищали. Вот такие были моменты. А если сама пошла по рукам…
Многие уходили с детьми. Мы уже жили в Будапеште. 1946 год, а там пара была, Толя и Нина. Я как-то сказала: «Толя, Нина не сегодня-завтра родит. А в ЗАГС?» —
«Подумаю». – «Как подумаю, у тебя скоро ребенок будет». Уехали они в Измаил. Мы в 1947 году приезжаем в Измаил, смотрю, она навстречу: «Нина! Где Толя?» – «Ушел, смылся». Не зарегистрировались.
Она осталась работать в городе, а специальности-то никакой. Я плохо, бедно, но финансист. Мне в Вене сказали: «Вот тебе технические паспорта, и шуруй отправляй машины». Я пришла в техотдел, они говорят: «Мы тут не разберемся». Начали вместе разбираться. И когда я в 1947 году вернулась в Союз, меня сразу направили в военно-морские части в бухгалтерию.
Какое у вас лично отношение к тем женщинам, которые становились ППЖ?
Я никогда не осуждала. Это их проблемы. Только один раз Кате сказала – ты плохо проживешь…
Когда перешли границу, столько было венерических заболеваний! А в 9-й армии, на Кубани, немцы специально оставили самых красивых женщин, заразили их сифилисом… Обещали их потом вылечить, у них было такое лекарство. Вливали в вену