Записки из Третьего рейха. Жизнь накануне войны глазами обычных туристов. Джулия БойдЧитать онлайн книгу.
Англичанка была поражена, в каких объемах тратились бюджетные средства: «Мне показывали великолепные новые постройки… просторные многоквартирные дома, стоящие вокруг усаженных деревьями двориков, очаровательные коттеджи на одну семью в новых жилых районах. Я сравнивала эти проекты с тем, что видела в других странах. Восстановленные районы во Франции выглядели очень дешево и посредственно по сравнению с благоустроенной Германией»[186].
Моурэр прекрасно понимала, что «карнавал государственных расходов» проходил за счет краткосрочных американских займов. Когда пузырь лопнул и американцы потребовали вернуть долги, последствия для Германии оказались катастрофическими.
Через год после начала кризиса посол Великобритании в Германии заметил, что немецкие министры больше не дают званых обедов и не посещают их: «Они не могут принять приглашение иностранцев потому, что не в состоянии пригласить их в ответ. Кроме того, вне всякого сомнения, они опасаются реакции, которую фотография за роскошным столом может вызвать у чиновников, чьи зарплаты они урезают… Пышные банкеты, которые раньше давали банкиры-евреи, в Берлине в этом году отменяются. И для пищеварения это даже лучше»[187].
Жизнь становилась все беднее. Спендер отмечал, что в Берлине стало невозможно войти в магазин без того, чтобы не встретиться с нищими. При этом многие французские туристы считали, что немцы хотят использовать экономический кризис как предлог не выплачивать репарации. «Возвращающиеся из Берлина французы рассказывают, что немцы живут в этом городе расточительно и роскошно», – сообщал писатель Андре Жид Гарри Кесслеру[188]. Эмили Поллард описала один обед, которым она наслаждалась в Госларе летом 1930 г. Это был «настоящий пир богов», состоявший из шести перемен блюд, среди которых Эмили больше всего запомнились суп из зеленой черепахи и краб[189].
«Это бурлящий котел истории, которая создается у нас на глазах, которая проверит на истинность все политические теории точно так же, как мы путем приготовления пищи проверяем рецепты из кулинарной книги. В берлинском котле смешались безработица, недоедание, паника на фондовых рынках, ненависть к Версальскому договору и другие мощные ингредиенты»[190], – писал Кристофер Ишервуд.
Когда 26 февраля 1924 г. Гитлер после неудавшегося путча предстал перед судом в Мюнхене, где ему было предъявлено обвинение в государственной измене, мало кто сомневался в том, что его политическая песенка спета. Однако всего через два дня в английской газете «Manchester Guardian» писали: «Гитлер сейчас – герой. Пресса перепечатывает целыми абзацами отрывки из его выступлений в свою защиту, и эти материалы производят огромное впечатление».
«Потоком предельно эмоциональных речей, которые он произносил с пеной у рта», тридцатичетырехлетний Гитлер привлек внимание всей нации. Он критиковал евреев, Версальский договор и Веймарское правительство, и все это гипнотическим
Mowrer, p. 210.
Rumbold to Harold Nicolson, 3 November 1930, Bod., MS. Rumbold dep. 38.
Kessler, 29 November 1931, p. 405.
Pollard, Diary, 25 July 1930.