На Темной Стороне. Юрий НикитинЧитать онлайн книгу.
на иностранца трусливо-умоляющие взгляды.
– Я тебя поставлю, – сказал Холтштейн громко и уверенно, – тебя и твою жену, козел! Понял?.. И буду трахать, сколько захочу.
Он захохотал, наслаждаясь силой и уверенностью, газанул до упора, его вдавило в сиденье, а машина, как ракета, ринулась вперед по трассе, оставляя жалких русских в хвосте.
Когда его машина кого-то задела, он даже не прибавил газу. За все годы только трижды совершал наезды, но задерживали только раз, да и то сотрудники посольства обвинили власти в преднамеренной провокации. Правда, в посольстве ему напомнили, что даже туземные правила соблюдать желательно, ибо – ха-ха! – по возвращении в Англию придется туго, там будут штрафовать на каждом шагу, а за наезд угодит за решетку. Но слова есть слова: они должны такое сказать, а он обязан выслушать и даже кивнуть.
На следующем посту гаишник вышел на дорогу и сделал вялый знак остановки. Холтштейн усмехнулся, прибавил газу и пронесся так близко, что туземец вынужденно отпрыгнул.
Дорога изгибалась, впереди начала образовываться пробка. Он перешел из левого края на соседнюю полосу, начал срезать у менее расторопных, шел круто, лихо, проскакивая в миллиметре под носом этих туземцев, но впереди машины уже встали сплошной стеной.
Наливаясь раздражением, он смотрел, как подошли эти тупые инспектора, бессильно полистали его удостоверение, один тут же ушел, безнадежно махнул рукой, второй пытается задержать, дурак набитый, тупица, кретин…
Он смотрел в зеркальце, как тот вразвалку, как беременная утка, вернулся к своей машине, влез до половины в открытое окно, выставив широкий зад, что-то шарил, в славянской тупости пытаясь вспомнить, что же хотел взять…
Звон стекла заставил вздрогнуть. Машину окружили водители соседних машин. Один разбил зеркальце длинным гаечным ключом, еще двое попытались достать его через открытое стекло дверцы. Холтштейн с холодным отвращением смотрел на их потные немытые руки, молниеносно ухватил одного за кисть и ударил о край, с наслаждением слыша, как хрустнуло, второй только успел открыть рот для ругани, как другой рукой Холтштейн врезал ему прямо в переносицу.
Потом он не мог вспомнить, сам ли выскочил из машины, пытаясь остановить хулиганов, что калечили машину, били по стеклам, срывали антенну, брызговики, щетки, или же его выволокли. Помнил освежающую ярость, когда начал бить прицельно, мощно. Эти ублюдки разлетались, как зайцы под ударами лап британского льва, потом плечо ожгло такой острой болью, что взвыл…
…и разом протрезвел. Его окружали озверелые орущие люди. У всех в руках монтировки, гаечные ключи, обрезки труб. Он вскинул руки, защищаясь от ударов, но поднялась только одна рука. Сзади со сладострастным хаканьем ударили по печени. Свет померк в глазах, боль была дикая, режущая.
Внезапно увидел, как во втором ряду выскочила высокая, очень стройная женщина. Молодая, с высокой грудью, длинные рыжие волосы – она помчалась в сторону драки, толкая и расшвыривая зевак.
У