Крепость живых. Николай БергЧитать онлайн книгу.
осторожно отпускает дверь. Зомбака съезжает вниз и лежит, как и положено дохлому животному. Это вообще-то видно – живые не могут лежать как трупы. Трупы как-то по-особенному обмякают, их словно приплюскивает к земле.
– Ну что, пошли дальше?
– Погоди, перезаряжу.
Аккуратно выдергиваю гильзу – пригодится переснарядить, – загоняю патрон в ствол. Потом меняю магазин – три патрона лучше, чем два, как ни крути.
Приоткрываем дверь. Вроде пусто. Машины верещать перестали, да и собаки что-то угомонились. Пуделишко еще вякает, но без прежнего усердия, а лайка так вообще заткнулась.
Заглядываю дальше. Вроде все спокойно. Хотя покойники как раз стоят спокойно, если вспомнить неподвижного дедушку у садика.
– Мне всегда не нравилась эта гнусная Альма, и хозяйка ее, сука пьяная, тоже не нравилась, – говорит Саша сзади. – Надо бы псину отсюда убрать, иначе дверь не закроем.
– А как? Руки и ботинки марать неохота.
– Сейчас ветку сломаю потолще, оттартаем.
– Стой, только вместе!
Аккуратно выбираемся из подъезда. Вокруг много кустов, но жидких. А псина – здоровая дворняга, покрытая грязной свалявшейся шерстью, похожей на войлок, явно тяжелая, – большая и толстая. Этакий цилиндр волосатый на ножках. Наконец попадается что-то подходящее. Оглядевшись, чтоб никто не помешал, Сан Саныч младший начинает выламывать подходящий сучок. Треску от его деятельности – как от танка в лесу. Наконец подходящий сук в руках. Со стороны смотреть на него смешно. Просто иллюстрация к тому, как и что сделало из обезьяны человека. С трудом подцепив псину палкой за ошейник, Саша оттаскивает тушу в сторону от двери. Все это время для меня самое сложное не любоваться, как работают другие, а наблюдать за обстановкой. Взгляд все время возвращается к пыхтящему напарнику, а это нехорошо. Очень нехорошо. Недогляжу – обоим хана.
– А кто-то Альму хорошо драл – бочина в крови, лапа перебита, – отмечает Саша, разглядывая тушу. – Так что тут, возможно, еще собачки такие же ходят!
Это прекрасно. От собачки драпать сложнее, чем от детишек. И зубки даже у этой неказистой Альмы куда как лучше приспособлены кусаться, чем человеческие. Меня дважды собаки кусали – и впечатление самое гадкое. Локоть после такого укуса месяц сгибался с трудом, а овчарка только прихватила – не было у нее тогда желания откусить кусок меня. Теперь же такое желание у дохлых псов будет. А еще и крысок не забываем…
Теперь, когда железная дверь за нами закрылась, как-то даже и веселее стало – приятно, что за спиной никто не появится. Правда, из подвала или мусоропровода крыски могут выбраться, но тут уж смотреть надо внятно. Начинаем не торопясь подниматься. На первой площадке Саша ломится в обшарпанную дверь, лупит в нее ногой и кулаками. Видимо, у него есть резоны. Поглядывая по сторонам, вижу, что кровяная мазня как раз у двери и на двери – тут, должно быть, псина и обратилась. А Саше не терпится поговорить с хозяйкой. Немного недоумеваю, почему он не звонит, пока не убеждаюсь в том, что звонок у двери отсутствует. Впрочем,