Крепость живых. Николай БергЧитать онлайн книгу.
Оганов, Погановым его папантий стал позже звать, после ссоры. Очень любил плакаться, как ему с семьей тут тяжело на чужбине, и как он ностальгирует по своей родной деревне, которая в самом сердце гор, и как тут тяжело живется, и какие тут холодные люди, и тыры, и пыры… Вот, мол, денег накопит, тогда уж… Ну папантий ему сочувствовал. Машины рядом стояли, присматривали вроде как вместе. Мы его как-то предупредили, что к его «фольксвагену» кто-то лезет – оказалось, действительно попытка угона была. Ну в общем, приятели, добрые соседи. А потом он возьми и ляпни (когда в очередной раз рассказывал про ностальгию по родине и о своей засунутой в самую жопу гор деревне) про то, какие тут холодные люди и как тут тяжело жить, и про то, как мало у него денег, что вот хотел перебраться с бизнесом в Москву, ведь Питер такая дыра, тут не развернешься, нечего тут делать нормальным людям, да дорого четырехкомнатную покупать, а в трехкомнатной ему с женой тесно будет, они так жить не привыкли. Ну тут папантий и подпрыгнул и залепил: а почем в твоей деревне квартиры? А что? Да ничего, прете сюда, в тюрьму народов, словно вам тут медом намазано, и только все хаете, как вам тут худо. Чего дома-то не сидится, если тут дыра не для нормальных людей? Ну тот и обиделся смертельно, здороваться перестал.
– Ладно, с ним понятно. Нам-то что делать? У них вон и милиционер в толпе-то, как раз соседушке вашему в физиономию с ноги пробил. Что они делят-то?
– Так это-то понятно: Оганов – армянин. А эти азеры из общежития. У них тут настоящая махалля – и магазинчик свой, и кафе, и частная клиника по всем хворям.
Пока все было тихо – и они тихо сидели, а тут поняли, что могут развернуться.
– И все-таки нам-то что делать? Кидаемся его выручать или как?
– А мы своими стволами с парой сотен джигитов справимся?
– Сильно сомневаюсь. Тем более что у них и самих что-нибудь вполне огнестрельное найдется. Вон у мента какой-то автоматик болтается, «Кедр», что ли, или «Кипарис»?
– Мальчики, там ведь человека убивают. Какой-никакой, а ведь человек. Семья у него, – напоминает нам о проблеме Сашина мама.
– Боюсь, Дарья Ивановна, что мы тут ничего не сможем. Нам бы самим ноги унести. Мы, конечно, можем сейчас из двух стволов по ним влепить, кого-то свалим. А дальше что? Это кавказцы, оружия у них у самих хватает. Запрут нас тут в подъезде – и будет веселье. А кроме того, уж извините, напомню – сейчас уже погибли тысячи очень хороших людей, и еще больше погибнет. Потому я теперь спасаю только тех, кто меня бы кинулся спасать. Как говорят на флоте: «Следую своим курсом». И между прочим, это не единственная группа – вон подальше такие же. С автоматом я бы, может, еще и рыпнулся, а с берданками – несерьезно.
– О, а вон и третья – тож те же. Вон в промежутке видны, – отмечает, поглядывая из-за занавески, Саша.
– К слову сказать, прохожих что-то мало для этого времени.
– По радио было объявление, рекомендовали оставаться дома. Причину не объясняли. Мол, кто слушает наше радио, побудьте