Тайна убийства Столыпина. В. Г. ДжанибекянЧитать онлайн книгу.
втирался в доверие. Знавал я таких – лезет в душу, чтобы выпытать что-нибудь, а потом опубликовать в какой-нибудь паршивой газетенке. Сегодня все эти писаки голодны, а ведь было время, когда они вели себя заносчиво!»
И, закрывая дверь, Курлов злобно сплюнул.
Дальнейший ход событий можно лишь предположить.
Журналист по памяти записал состоявшийся разговор, зафиксировал его, как стенографист, сокращая слова и не ставя знаки препинания. Бережно сложил исписанные листки в серую тетрадь, завязал тесемки папки.
В дальнейшем в тетрадь была вложена запись второй беседы. Здесь сокращений уже было меньше, и потому текст расшифровывался намного легче.
Журналист, который так и останется для нас безымянным, оставил и свой вопросник, по которому готовился к предстоящему разговору, – вопросы были поставлены в той очередности, в какой он намеревался задавать их своему собеседнику. Судя по материалам, собранным в папке, ясно, что ему хотелось подтвердить версию: заговор против Столыпина все же существовал, и российского премьер-министра убили не столько из-за халатности лиц, призванных его охранять, сколько потому, что эти лица каким-то образом, прямо или косвенно, участвовали в заговоре.
Кроме серой тетради в старой папке оказались чьи-то частные письма. Может быть, написаны они были людьми, все же имевшими какое-то отношение к выдвинутой им версии. Иначе, наверное, письма не оказались бы рядом с высказываниями Курлова.
Папка с серой тетрадью эмигранта путешествовала по Европе – была в Германии, потом побывала вместе со своим хозяином в Чехословакии и Франции, а затем снова вернулась в Германию. В Россию она перекочевала в конце Второй мировой войны. Ее обнаружили в одном семействе, хранившем трофейные ценности, вывезенные в сорок пятом году. Откуда она взялась, как попала в семью бывшего командира полка Советской армии, владельцы объяснить не смогли – самого полковника в живых уже не было. Заинтересовавшись записями и именами на листах пожелтевшей бумаги, хозяева передали папку знакомому – преподавателю истории, а тот предложил их какому-то архиву, где от них отказались. Так тетрадь попала к моему коллеге – журналисту. В начале восьмидесятых годов тот передал ее мне.
– Когда доведется писать о столыпинской эпохе – вспомнишь мой дар, – пошутил он.
В советское время о Столыпине упоминать в печати было не принято. Петр Аркадьевич считался реакционером, потомки революционеров его не любили. Я понимал друга – не было смысла хранить в домашнем архиве записи, которые никогда не пригодятся. Он просто от них избавился.
Никто не знает, сколько документов и свидетельств было утеряно и выброшено на помойки как ненужное прошлое! И я благодарен судьбе, что эти бумаги не оказались на свалке и спустя десятилетие помогли в написании этой книги.
О второй записи, упоминающей о заговоре против П.А. Столыпина, я расскажу после. Сейчас – о первой. В книге бывшего жандарма П.Г. Курлова, изданной эмигрантами в Берлине в начале двадцатых годов, несколько абзацев оказались