Здесь стреляют только в спину. Сергей ЗверевЧитать онлайн книгу.
крови нет. Внезапный сердечный приступ – в этом нас хотят убедить. Давайте думать: принимаем предложенную версию или ищем другую.
– Ты не прав, Саша, – возразила Невзгода. – Описано множество случаев, когда здоровые крепкие мужики, ни разу не обращавшиеся к врачу, умирают от внезапной остановки сердца. Наш двигатель непредсказуем. Майор мог пойти по нужде, спустился в лощину и почувствовал себя плохо.
– А я разве спорю? – удивился Турченко. – Ради бога. Все мы под ним ходим. Если наш симпатичный медик примет эту версию, я охотно ее поддержу. Ваше слово, товарищ эскулап?
Я не стала дожидаться, пока они на меня уставятся.
– Майор скончался от удушья, – тихо поведала я. – Только асфиксия может до такой степени исказить лицо. У людей, умерших от инфаркта, остается гримаса боли... Но это не пытка. Иногда они могут позвать на помощь... Да, я вижу, его не душили, на шее нет следов. Но тем не менее он умер от внезапной блокады верхних дыхательных путей. Это очевидно.
– Как это могло произойти? – мрачно спросил Сташевич.
– Не знаю... По-разному. Укол сильного нервно-паралитического вещества. Скажем, строфантина. Достаточно проколоть кожу булавкой: мгновенное сжатие сосудов, паралич и смерть за считаные секунды.
– Ни хрена себе поговорили, – присвистнул Усольцев.
– Среди нас что, великий отравитель? – пробурчал Турченко.
– Во всяком случае, это интеллигентнее, чем нож, – сбивчиво пробормотал Борька. – А также тише и гигиеничнее.
– Постойте, – опомнилась Невзгода. Она словно проснулась, попятилась, сразу стала в тумане какой-то неотчетливой. – Что вы хотите сказать? Что один из нас... из ВАС, черт возьми... – Она замолчала, дыхание у женщины перехватило.
– Предлагаю осмотреть тело, – услышала я свой собственный, почти без запинок голос. – Уколы, порезы, кровоподтеки. Пусть мужчины его разденут и внимательно осмотрят. Надеюсь, матерым спасателям это не в диковинку? Пойдем, Люба, они без нас справятся...
А дальше была истерика. Я сидела на еловых лапах у потухшего костра, тряслась, не могла совладать со стихийным порывом. «Фамильная» скромность не позволяла рыдать в полный голос, поэтому подошедший сзади Борька не сразу обнаружил, чем я тут занимаюсь. Он нагнулся, обнюхал меня – и после этого начал изображать из себя старшего товарища.
– Ну, вот еще выдумала, Дашка, кончай реветь... – Он попытался по-отечески пристроить мою голову себе на плечо, и отчасти у него это получилось. – Нормально все. Одним – кончина, другим – неплохие шансы. Представляешь, ни уколов, ни порезов, ни кровоподтеков на теле Боголюбова нет. Если не считать, что все его тело – огромный синяк.
– Борька, – всхлипнула я, – скажи, что это не ты сделал. Ведь должна я верить людям?
– Хорошо, подруга, – серьезно сказал Борька. – Это не я. Легче тебе от моих слов?
– Нет... Но кто-то ведь его убил, скажи? Не так умирают от инфаркта. И от инсульта умирают не так. Они не бывают похожими на синяк...
Дальше я замолчала,