Нефритовые четки. Борис АкунинЧитать онлайн книгу.
этаж представлял собой одну залу с тремя десятками столов, над каждым из которых торчала табличка с названием той или иной железнодорожной дистанции. Служащие корпели над бумагами, писали что-то в конторских книгах, на Фандорина если и взглядывали, то безо всякого интереса. Очевидно, к практикантам в студенческом мундире здесь привыкли.
В маленьком открытом отсеке на лестничной площадке между первым этажом и мезонином разместился телеграфный пункт с несколькими аппаратами. Все они стрекотали как заведенные.
Еще выше находилась канцелярия главноуправляющего, куда и держал путь Эраст Петрович. Поскольку накануне вечером он уже побывал в этой святая святых, дорога была ему известна: подняться еще на два пролета и пройти за обитую кожей дверь.
Но перед самой дверью коллежский асессор был вынужден остановиться. Сквозь приоткрытую щель доносились всхлипы и вздохи – там кто-то плакал.
– Чего реветь-то? – донесся резкий мужской голос. – Сами говорили, что не любите, а теперь нате пожалуйста. Врали, что ли?
Шумное сморкание.
Тот же голос с грубоватой заботой произнес:
– Платок возьмите, ваш вымок весь… Э, Мавра Лукинишна, ничего вы его не любили. Три дня после похорон, а вы вон уж на этюды собрались; это я не в осуждение говорю, совсем напротив. Ненавижу притворство. Коли не любили, так нечего и сырость разводить. Было бы из-за кого, а то из-за Стерна. Тьфу!
Здесь Фандорин, начавший было деликатно пятиться назад, замер и стал прислушиваться.
– Перестаньте, это гадко! Сами вы «тьфу»… И потом, я не по Стерну плачу… – гнусаво ответил девичий голос. – Не только по нему. Парижа жалко. У-у-у…
И снова раздались рыдания.
– Дался вам этот Париж! Да коли бы у меня были деньги…
– Мерси, – прервала мужчину плакавшая, – но вашей супругой я не стану. Что я, ландриновый леденец, что ли? Охота была менять шило на мыло.
И засмеялась, обнаружив способность мгновенно переходить от скорби к веселости.
Решив, что теперь можно, Эраст Петрович пошумнее шагнул на последнюю ступеньку и распахнул дверь.
На него воззрились двое: барышня в широкополой соломенной шляпе, с деревянным этюдником через плечо, и высокий, чубатый мужчина с нервным выражением угловатого лица.
Девушка была премилая. Верней, тут уместней было бы иное определение: хорошенькая – да, но, пожалуй, без милоты – слишком острый и прямой взгляд, упрямство и решительность в рисунке рта.
Красивая, бойкая, с характером, определил Эраст Петрович.
– Прошу извинить, как бы мне попасть в канцелярию? – с подобающей практиканту застенчивостью спросил он.
– Да вам точно ли канцелярия нужна? – Мужчина оглядел его с головы до ног. – Может быть, вам в контору? Тогда напрасно изволили затрудниться – это внизу. Ежели вы насчет практики, то ступайте к Кронбергу. Такой крысеныш в пенсне, подле окна сидит, как спуститесь, налево.
– Нет, мне надобно к господину барону. Я взят на место секретаря, временно… Померанцев,