Две великие победы русского флота. Наварин и Синоп. Евгений Васильевич БогдановичЧитать онлайн книгу.
поэтических произведениях, Шатобриан в своей знаменитой брошюре о Греции, десятки других менее известных писателей при каждом удобном случае энергично отстаивали интересы угнетенных, и каждое слово людей пера и мысли находило себе сочувственный отзыв в массах читающей публики. Горячие симпатии к эллинизму всех классов общества и даже таких лиц, которых уж никак нельзя было заподозрить в революционном направлении, постепенно рассеяли в правительствах тревожную мысль о солидарности принципов греческого восстания с началами революционных тайных обществ, и одна лишь Австрия, вопреки здравому смыслу и истине, продолжала уверять, будто существует тесная связь между карбонариями и греками…
Обращаясь к тогдашнему русскому обществу, мы должны заметить, что господствовавшее в нем настроение в пользу греков проявлялось еще рельефнее, чем в других государствах Европы. Собственно для России война христианина с турком всегда казалась прежде всего «войною за веру»; в борьбе греческих патриотов наше общество видело «войну за отечество»: представление же о том, что султан может быть по праву «царем христианского населения», никогда не усвоит себе человек истинно русский. Во времена Александра Павловича уже вся Россия скорбела об участи греков; весть о падении Миссолунги и о дальнейших несчастиях греческих патриотов еще более укрепила русское общественное сочувствие к тяжкому положению наших единоверцев.
Веллингтон еще не успел уехать из России, как русский посол в Константинополе Минчиаки предъявил турецкому правительству ноту, которою, категорически и в угрожающих выражениях, настаивал: 1) чтобы в княжествах был восстановлен status quo 1821 года; 2) чтобы немедленно были освобождены депутаты Сербии, удерживаемые в Константинополе заложниками за спокойствие своей страны; 3) чтобы турецкие уполномоченные прибыли к русской границе для переговоров о всех вопросах, поставленных в Бухарестском трактате. Ультиматум этот был помечен пятым апреля, а так как Порта вначале отделывалась молчанием, то Минчиаки снова заявил от имени государя, что если в течение шести недель не последует ответа, русское посольство оставит Константинополь, и в заключение прибавил: «Министрам его величества султана легко предвидеть непосредственные следствия такого события»… Боязнь перехода русских через Прут подействовала – и несколько дней спустя состоялся приказ очистить Молдавию и Валахию от турецких войск.
Распоряжением этим удовлетворялось главнейшее из требований русского правительства; для устранения же других причин неудовольствий между петербургским кабинетом и Портою положено было созвать особых уполномоченных в Аккерман, на обязанность которых и возлагалось ведение переговоров. О разрешении «греческого вопроса» в ноте Минчиаки не говорилось ни слова, а потому он и не мог быть предметом аккерманских соглашений.
Выше упомянуто, что по отношению к греческим делам русское правительство решилось действовать сообща с Англиею.