Графиня Гизела. Евгения МарлиттЧитать онлайн книгу.
отодвинулась от матери.
– Ты, верно, надела свой шелковый передник? – продолжала расспросы слепая.
– Да, мама.
В ответ слышалось явное желание закончить разговор.
– Удивительно, – не замечая этого, продолжала больная, – как этот шелест поразил мой слух! Не будь я уверена в отсутствии у тебя шелкового платья, я готова была бы поклясться, что ты вздумала потешить себя довольно жалким образом, разыгрывая роль салонной дамы в нашем убогом жилище… Какое на тебе платье?
– Мое старое шерстяное коричневое платье, мама.
Расспросы наконец закончились. Ютта облегченно вздохнула. Чайной чашкой, которая была у нее в руках, она старалась звенеть чуть сильнее, чем это было нужно, оставаясь при этом неподвижной, как восковая фигура.
Тоненький ломтик, отрезанный от хлеба, принесенного Зивертом из замка Аренсберг, служил ужином больной. Она крошила его своими прозрачными пальцами и машинально подносила ко рту. Было очевидным, что болезнь вступила в свою последнюю стадию.
– Ютта, не почитаешь ли ты мне что-нибудь после ужина? – попросила она. – Буря воет сегодня как-то особенно страшно…
– Охотно, мама. Я почитаю тебе Сафо, Теобальд мне вчера принес.
Нервная дрожь пробежала по всему телу слепой женщины.
– Нет, нет, только не ее! – воскликнула она почти испуганно. – Разве ты не знаешь, кто была эта Сафо? Несчастная, обманутая женщина. В каждом слове книги слышится буря страстей и страданий, буря, еще более ужасная, чем та, которая завывает сейчас на дворе, а я хотела бы о ней забыть.
Молодая девушка поднялась, чтобы пойти за другой книгой. При этом движении ее платье случайно коснулось опущенной руки больной, и рука эта судорожно уцепилась за него, другая же с лихорадочной поспешностью стала ощупывать материю.
– Ютта, ты с ума сошла! – выкрикнула слепая дама. Молодая девушка почти упала на стоящее рядом кресло.
– Ах, мама, прости меня! – едва слышно прошептала она. Губы ее побелели как снег.
– Безжалостное, легкомысленное создание! – гневно сказала мать, отталкивая от себя протянутые к ней руки. – Есть ли в тебе после этого стыд и совесть, если ты решила таким образом рвать и таскать мою святыню? Это мое подвенечное платье, которое я хранила как зеницу ока, как единственный памятник моих безмятежных дней… Тебе известно, что оно должно было лечь со мной, когда я наконец освобожусь от страданий, а ты его треплешь как в насмешку над нашей бедностью по грязному полу Лесного дома и этим разыгрываешь какой-то фарс, смешнее и позорнее которого ничего нельзя себе представить!
Ютта быстро поднялась. В эту минуту ни единая черта ее красивого лица не напоминала собою миловидности сказочной принцессы. Повернувшись спиной к рассерженной матери, своей позой и выражением лица она олицетворяла непреклонное сопротивление. Дерзость была в раздувающихся ноздрях, губы были насмешливо изогнуты, а сверкающий взгляд был устремлен на женский