Ворона на мосту. Макс ФрайЧитать онлайн книгу.
href="#n3" type="note">[3], что обеспечили безбедное существование многим поколениям наследников.
Я вырос в огромном загородном доме; человек менее сведущий наверняка назвал бы его замком, тем не менее, уж поверьте автору четырех авторитетных монографий по истории угуландской архитектуры, это был не замок, а очень просторный жилой дом эпохи вурдалаков Клакков, красивый, удобный и даже не лишенный некоторого простодушного величия. К дому прилагался земельный участок – луга, холмы, овраги с ручьями и лесные угодья, столь обширные, что идти пешком от дома до дальней границы наших владений приходилось добрых четыре часа – это если кратчайшей дорогой, быстрым шагом, не останавливаясь на отдых.
С младенчества меня окружали многочисленные слуги, няньки и воспитатели; надолго, впрочем, мало кто задерживался – я был совершенно невыносим. Но отец неизменно оставался доволен моим поведением. Он полагал, что нормальный ребенок должен быть упрямцем и непоседой, и я не давал ему повода усомниться в моем душевном здоровье.
Отец в ту пору числился Младшим Магистром в Ордене Дырявой Чаши, куда поступил, как было заведено, еще в отрочестве, повинуясь не столько призванию, сколько семейной традиции. Дома он появлялся не слишком часто, но сомневаюсь, что его дни были целиком посвящены делам Ордена. Насколько я могу судить, карьера его не задалась – то ли у него вовсе не было склонности к занятиям магией, то ли, как это часто бывает, выбранный наспех и наугад путь не позволил его способностям раскрыться в полной мере.
Все эти выводы я сделал много позже, а в те дни отец казался мне великим чародеем. Он был, если судить по результату, скверным воспитателем, зато я считал его лучшим другом и доверял ему безоговорочно – мало кто из отцов может этим похвастать. Порой я думаю, что ему следовало потребовать для себя не одного, а целую дюжину сыновей и дочек, поскольку его истинное призвание состояло в том, чтобы множить число избалованных, зато счастливых детей.
Конечно, надо принимать во внимание, что отец возлагал на меня не просто большие, а безграничные надежды. Причиной тому были мои выдающиеся способности к Очевидной магии, которые проявились очень рано. Летать, вернее, передвигаться примерно в полуметре над полом я начал много раньше, чем выучился твердо стоять на земле; примерно тогда же освоил Безмолвную речь, да так к ней приохотился, что долго потом отказывался говорить вслух, пока отец не догадался внушить мне, что болтовня – это новая увлекательная игра, и, если я не хочу составить ему компанию, он найдет других достойных партнеров. После такого ультиматума я, конечно, быстро освоил устную речь и заодно письменную – почти нечаянно, просто потому, что поначалу не мог уяснить для себя разницу между чтением и разговором, да и потом долго еще носился с самопишущими табличками, поскольку писать и читать мне нравилось гораздо больше, чем слушать и говорить. Собственно, в этом отношении