Ген жизни. Марина Ивановна ИвановаЧитать онлайн книгу.
на телевизор купить, какую нужно, моя сдохла. А кто лучше Гришки в них разбирается? Он мне помог. А сам пошел гвозди покупать. Я еще тогда подумала, куда ему столько гвоздей? А этот бандюган в галстуке, оттолкнул Григория Фомича, забрал последнюю коробку. Сами знаете все подряд гребут на этом рынке, не успеешь схватить. Ведь с утра пошли, уже пусто. Ну Гриша его по плечу похлопал, говорит: «В очередь встань!». Этот шальной обернулся и в цвет костюма стал, даже еще белее. Я еще думаю, не похож на нашего, со светлой рожей, лето прошло, а он не загорел. Этот белесый коробку уронил, гвозди фонтаном посыпались, развернулся и побежал, будто Гриша его ударил. А Григорий Фомич говорит, – где – то я его видел, не могу вспомнить? Так всю дорогу и шел, брови крест – накрест, вспоминал видно, кто это был. Меня вообще не слушал. Вот так и дошли. А тот видно вспомнил! – ахнула соседка. – Точно, бабы, это он его убил!
Соседка говорила все это шепотом, будто вела расследование, оглянулась испуганно, затем посмотрела на раскрывших рот подружек и замолчала. Мало ли, может за эту догадку ее топором по голове тоже стукнут. Она резко замолчала, быстро развернулась и пошла прочь. Все подумали, в милицию побежала рассказывать про белесого. Но соседка закрылась в квартире на все замки, зачехлила все шторы. И подумала: «Болтать вредно, рогатые вокруг языка так и вьются. В любой час могут прийти».
Григорий Фомич действительно вспоминал, где видел Василия Федоровича Паделкина. Конечно, он давно не брал в руки выпускной альбом сына. Именно там он видел этого парня. На общих фотографиях в морской форме с гюйсеком, они всегда стояли в обнимку – его Витюша и Васек. Два неразлучных друга. Один раз сын привозил его даже в гости. Тогда они еще жили на Карла Маркса. Давно это было.
Но теперь Григорию Фомичу не суждено было это вспомнить. Он первый раз в жизни не сдержал слово. А худенькая женщина Валентина с двумя дочками ждет, когда он починит крышу шифером.
После ухода мужа, Валентина сидела возле печки на земле молча, не слышала, как шипит вытекающая сытная заячья подливка, как ее тянут за руки плачущие дочки, как небо вновь затянулось низкими черными тучами. Как тяжелые крупные капли медленно падали на глиняную печь, оставляя темные пятна на побелке. Дождь начинал разбег, сначала редкие капли плюхались в кастрюлю, затем частота их падения увеличивалась и вот он косым линиями уже хлестал Валентину по лицу, приводя в чувство.
– Мама, пошли в дом, ты мокрая! – кричала Марго.
Наташа пыталась поднять маму со спины. Откуда – то взялись силы у девятилетнего ребенка она смогла оторвать худое тело от земли, Валентина подняла глаза к небу, оно плакало вместе с нею.
– Господи, помоги! – закричала молодая женщина, которая не знала, как прокормить детей, не знала, почему ее предал муж, не знала, что дальше делать? А ведь он предал не только ее, он предал этих крохотных человечков, часть себя. Как можно оставить без копейки их? Одних в чужом городе, на чужой даче.
Валентина посмотрела на Марго, оглянулась