Послания. Бахыт КенжеевЧитать онлайн книгу.
всё казалось – стоит февраль,
и мы – вдвоём на ветру.
Шептала вьюга: «Утихомирь
пустые надежды, друг».
Блистала тьма, раздавалась вширь,
звенела, пела вокруг,
и понял я, что мои следы,
и сумрачный дар, и честь
ушли в метель… У любой звезды
заветная флейта есть,
но если время двинется вспять —
я в двери твои стучу —
воскреснув, заново умирать
мне будет не по плечу.
Я брошусь за борт, когда ладья
отчалит, веслом скрипя,
но это буду уже не я,
и мне не узнать тебя.
Все двадцать писем твоих в пыли,
на плёнке голос плывёт.
Вдвоём на разных концах земли
мы смотрим на ледоход.
Вольноотпущенница, давай
помиримся без стыда —
весной любая живая тварь
ищет себе гнезда.
Крошатся льдины, в тумане порт,
над городом облака,
но профиль кесаря так же твёрд,
а монетка так же легка.
Отдай ему всё, что попросит он, —
оставит он, не возьмёт
василеостровский Орион
и баржи, вмёрзшие в лёд.
Прощай! Раскаявшийся – стократ
блажен, потому хитёр.
Ему – смеяться у райских врат,
и не для него костёр.
А ночь свистит над моим виском,
не встретиться нам нигде,
лежит колечко на дне морском,
в солёной морской воде.
Когда-нибудь я ещё верну
и радость, и прах в горсти.
Возьми на память ещё одну
десятую часть пути.
И то, что было давным-давно,
и то, что поёт звезда, —
возьми на счастье ещё одно
прощание навсегда.
1977–1981
«Уходит город на покой…»
К. Ф.
Уходит город на покой,
ко лбу прикладывая холод,
и воздух осени сухой
стеклянным лезвием расколот.
Тёмные воды – кораблю,
безлюдье – сумрачной аллее.
Льёт дождь, а я его люблю
и расставаться с ним жалею.
А впрочем, дело не в дожде.
Скорее в том, что в час заката
деревья клонятся к воде,
бульвары смотрят виновато,
скорее в том, что в поймах рек
гремит гусиная охота,
что глубже дышит человек
и видит с птичьего полёта:
горит его осенний дом,
листва становится золою,
ладони, полные дождём,
горят над мокрою землёю…
1977
«собираясь в гости к жизни…»
собираясь в гости к жизни
надо светлые глаза
свитер молодости грешной
и гитару на плечо
собираясь в гости к смерти
надо чёрные штаны
снежно-белую рубаху
узкий галстук тишины
при последнем поцелуе
надо вспомнить хорошо
все повадки музыканта
и