Я – живой!. Марина Ивановна ИвановаЧитать онлайн книгу.
капитализма к социализму. Развитие кооперации – великое дело! Коллективизация кооперативов, снабженческо – сбыточные магазины, которые скупали сельскохозяйственную продукцию у артели, выдавали товары промышленного производства. Хорошо, что приняли на XV съезде партии «Резолюцию о кооперации!». А то – бы как я в этот поезд попал? Только непонятно причем здесь Турция?
На его размышления ответил скрип закрывающегося вагона, сзади кто – то наборосил щеколду с замком.
– Давай, трогай! – закричали на перроне по – старинке, будто лошадь в путь отправляют.
Афанасий закрыл глаза, улыбнулся, повторил: «Давай, трогай!».
Поезд дернулся вперед, будто кто толкнул, затем назад раскачиваясь загромыхал по рельсам: «Ту – ду, ту – ду, ту – ду». Жеребцы заволновались, недовольно заржали, встали на дыбы, видно им не хотелось в Турцию, Афанасию хотелось. Он закрыл глаза и провалился в будущее. Ему снилось, как он в белом красивом костюме скачет на этом черном красавце, как ему улыбаются девушки с цветами в руках, бросают зовущие взгляды. У каждой красивая ложбинка в области декольте. Но одна чернявая с длинными черными косами стоит в стороне осуждающе смотрит. Черный конь встает на дыбы, Афанасий хватает девушку, сажает с собой, увозит в красивый добротный дом из белого кирпича. Но в этом доме почему – то нет окон.
В это время слышит странный крик, скрежет, плач, открывает глаза, перед лицом оскалившийся чернявый жеребец с мертвыми глазами. Афанасий вскочил, не понял почему небо над головой. Сон это или жизнь? Ничего не понимает, крики людей, плач настоящий, протяжный, завывающий, что произошло? Ничего не понятно, он быстро вылез из своего укрытия.
– Людей вытаскивай! – крикнул ему мужик накалывающий сено.
Афанасий огляделся, вагоны лежат перевернутые в овраге, со стороны виднеются очертания гор. Сколько ехали, сколько он проспал, ничего не помнит. Афанасий рванул на плач. Залез через окно в горящий вагон, увидел в крови покалеченных людей, стал поднимать деревянные скамейки, придавившие одного в буденовке, постарался как можно спокойнее вытащить сломанную ногу, мужнина сцепил зубами ворот телогрейке.
– Потерпи, сейчас я тебя вынесу на воздух, а то угорим! – Афанасий взял его на руки, подтолкнул к окну, в которое заглядывала луна, поднял мужчину, попытался протиснуть его в разбитое окно, затем сам подтянулся, вылез, передал мужчину в руки хозяина лошадей.
– Петро Михайлович, давай сюда, на солому, как же так?
– Не причитай, Василий, как баба, лучше людей спасай! – закусил мужчина ворот вновь.
Афанасий продолжал вытаскивать из других вагонов старух, детей, молодых женщин, быстро оттаскивал их подальше от горящего поезда.
– До нашего хутора тут рядом, Петро Михайлович, я сейчас быстро кого – нибудь на помощь позову, – конюх Василий быстро оседлал, оставшуюся в живых лошадь, ускакал в темноту.
Через некоторое время, несколько телег появились на горизонте. Афанасий