Конец Хитрова рынка. Анатолий БезугловЧитать онлайн книгу.
анархисты шалили?
– Может быть. Не видели.
– Да, дела… А Сеньку Худякова знаешь?
– Не припомню, народу у нас много.
– Про то слышал, – подтвердил словоохотливый красногвардеец. – Учреждение сурьезное. И то сказать, жулья невпроворот. Так и шныряют, так и шныряют. Всяка вошь из щели вылазит, чтоб свою долю кровушки получить. Дежуришь ночью – только и слышишь: «Караул, грабят!» Не знаешь, в какую сторону и кидаться. Намедни барышню раздели. Что гады сделали – сережки у ей в ушах были, так вместе с мясом вырвали. Сидит голая в сугробе да скулит, как кутенок, а кровь так и хлещет…
– Ну, пришли, спасибо, – с видимым облегчением сказал Виктор, когда мы остановились у моей двери.
В Москве проходило уплотнение, и ко мне вселили семью доктора Тушнова. Опасаясь воров, доктор врезал в дверь несколько новых замков, которые можно было открыть – и то не всегда успешно – только изнутри, зная секрет сложной механики.
Я позвонил – молчание. Еще раз.
– Так мы всю ночь под дверью простоим, – раздраженно сказал Виктор. – Ты не миндальничай, стучи кулаком! Разоспались!
Я последовал его совету, но к двери по-прежнему никто не подходил.
– Сильны спать! – почти с восхищением сказал второй красногвардеец, который молчал всю дорогу. – Ну и буржуи! Запросто всю революцию проспят. Продерут глаза – ан уже коммунизм!
– Не спят они, просто отпереть боятся. Дай-кась я! – сказал разговорчивый красногвардеец. Он опустил Тузика на лестничную площадку и грохнул в дверь прикладом.
– Эй, вы, открывайте!
– У меня оружие, я буду отстреливаться, – послышался из-за двери дрожащий голос доктора.
– Я тебе стрельну! – рявкнул красногвардеец.
– Я брал призы за меткость, – таким же бесцветным голосом прошелестел доктор.
С перепугу доктор действительно мог выстрелить.
– Борис Николаевич, – вмешался я, стараясь говорить как можно спокойнее и убедительнее, – пожалуйста, не волнуйтесь. Никто на вас не собирается нападать. Это же я и Сухоруков, тот Сухоруков, который в нашем дворе живет. Мы пришли ночевать. Вы узнаете мой голос, правда?
– Голос можно изменить.
– Но кому это нужно?
– Грабителям, – последовал обоснованный ответ.
Дипломатические переговоры через дверь продолжались минут десять. Наконец доктор, не снимая цепочки, приоткрыл дверь и, только убедившись, что мы именно те, за кого себя выдаем, впустил нас в прихожую.
В моей комнате, загроможденной мебелью, было холодно и сыро: дома я бывал редко и топил свою «пчелку» от случая к случаю.
Мы уложили Тузика на большую двухспальную кровать карельской березы, разжав плотно стиснутые зубы, влили в рот немного микстуры. Тузик дернулся, перевернулся на бок, что-то забормотал.
Виктору я постелил на диване, себе на кушетке. Вместе растопили печурку. Я смертельно устал, голова была тяжелой, мутной. Передо мной стояло желтое, с заострившимся носом лицо Лесли, оскаленный в застывшей полуулыбке рот, и я видел кружащиеся снежинки, которые падали на его