Нежная Сталь/ Колючая Роза. Виктория ПадалицаЧитать онлайн книгу.
порванную раскраску.
Ну вот, опять очередная раскраска полетит в мусорное ведро. И зачем только я на них деньги трачу? «Дядявва» – это своего рода хвастовство, мол, погляди, что я сделал.
– А вот и наш маленький сладенький Кирилл Вольфович явился! – мама раскинула руки, и Кирюша тут же побежал к ней. – Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? Ничего не тревожит?
Кирюша отрицательно покачал головой, сел на стул в ожидании завтрака и снова заладил песню про свою "дядявву".
– Мама, ну покорми его, ладно? Я пошла на рынок.
– Ладно. Иди уже давай. – нехотя отозвалась она и принялась давать Кириллу кашу. – Кушай, манку, кушай-кушай. Станешь толстой жирной хрюшей. Ты хотя бы поспала за сегодня, Роза? Вчера вон всю хату передраила. Отдыхать время было?
– Нет. В гробу отосплюсь. В этой жизни спать некогда. Но спасибо, что беспокоишься обо мне.
– Нельзя так халатно относиться к своему здоровью, Роза. С таким темпом ты скоро будешь выглядеть старше меня. Нас и так за сестер принимают уже лет семь как. Хочешь добиться того, чтобы все думали, будто бы я младшая в семье?
– Я привыкла. Для меня мой жизненный темп вполне приемлем. Пока, зайка. Пока, мамулечка моя красивая и молодая. – чмокнула сына в лоб и ускакала, напоследок услышав, как мама заладила петь песню из репертуара Алёны Апиной про узелок и про то, что она его слепила из того, что было, но на свой лад и со своими текстами касательно бугристого вида манной каши.
Глава 2
От Вольфа.
Сравнимый разве что с вожделенными стонами любимой женщины, триумфальный рев тяжёлого байка, бесконечные вьющиеся ленты дорог перед глазами, гордый и дерзкий ветер в лицо, впечатляющая свобода, жажда скорости, ночи без сна и взаимная любовь к риску – вот моя прирожденная стезя, с которой был вынужден распрощаться. Увлечение, ставшее смыслом жизни до встречи с ней, а после и вовсе вытесненное не сдвигаемыми толщами проблем и повседневных забот, щедро подкидываемых трудовыебуднями. Будь моя воля, я бы целую жизнь провел, сидя на байке и колеся по миру, а может быть, даже и не одну. Но не срослось, то родное душе увлечение постепенно кануло в дебри истинной красоты воспоминаний, оставшись в прошлом теперь уже не надолго, как я полагал, а навсегда.
Но внезапно счастливым жребием мне выпала долгожданная и завидная возможность вспомнить прошлое, по которому я очень тосковал. Вспомнить и даже побывать в нем снова. Ради этого я оставил все и рванул туда на своем байке, предварительно смахнув с него пыль и обосновавшихся там паучков. Я безмерно счастлив, ведь я возвращаюсь в то место, с которым связаны многие воспоминания.
Как будто и не покидал того городка, в котором я не родился, не вырос, но зато нашел свою первую и единственную любовь, а потому особенного и дорогого для сердца. Ничего в нем не изменилось за три с небольшим года, пока я отсутствовал, ища себя вдали отсюда: все те же разбитые дороги на въезде с не залатанными дырами, все те же промозглые до костей пейзажи, серые, безжизненные улицы, неприветливые