Метро 2033: Они не те, кем кажутся. Анна КалинкинаЧитать онлайн книгу.
пакет. Червонная дама с нарисованной широкой зубастой улыбкой.
– Личность девушки удалось установить?
– На этот раз да. Дарья Игнатьева. Фаворитка ганзейского купца с Киевской.
– Уже что-то. Ладно, ребята, сворачиваемся. Труп со всеми данными на соседнюю станцию. Утром начнем допрашивать народ, вдруг свидетели обнаружатся. И это… – я на мгновение запнулся. – Известите родных девушки.
– Вам бы, товарищ следователь, на поворотах полегче. Здесь не красная ветка. За подобное и гостинец в лоб схватить можно, – толстозадая жаба в дорогом костюме приторно улыбнулась мне и, не прощаясь, вышла за дверь.
За ней тенью последовал амбал с каменной рожей, чуть прикрытой поцарапанными солнечными очками. К слову, едва протиснувшись в дверной проем широченными плечами. Показушники. В иерархии Ганзы этот хрен – шестерка на побегушках, а гонора на десяток императоров хватит. Торговцы, короли мира, мать их. Жалкие, грязные, тупые корольки… Так, Егор, хватит. Выдыхай.
Я разжал кулаки и стряхнул со стола стружку. Такими темпами все казенные карандаши изведу. Спокойней надо быть, сдержанней. Выдохнув сквозь сжатые зубы, я обессиленно опустился на стул и бездумно уставился на исписанные листы бумаги. Прокрутил в голове недавний допрос.
«– Есть ли у вас информация о родных Игнатьевой?
– Нет у нее родных.
– То есть как?
– А вот так. Я ее на соседней станции подобрал, она в свинарнике работала. Умыл, приодел. Она и рада, не в свином говне копаться, а в дорогущих шмотках ходить да бывших подружек в грязь втаптывать. Ножки раздвигать умела – хоть по ней и не скажешь, а той еще ненасытной сучкой была.
– Подбирайте слова… Мы, в конце концов, о мертвой девушке говорим…
– И что дальше? Тебе ее жалко, следователь? А мне вот больше бабла, в нее вложенного, жаль. В остальном же таких, как она, девочек, готовых трахнуться с любым за хорошую жратву, по метро сотни ходят. Подбирай не хочу…
– Слушай, ты…»
Жестокие, мерзкие, грязные слова никак не хотели выходить из головы. «Таких, как она… готовых». И что самое страшное, этот торгаш прав. Вместе со сказкой в мире умерли и понятия чести, совести, чистоты. Люди превратились даже не в животных – в одноклеточных, ведомых простыми инстинктами: «Жрать, срать, трахаться, спать».
Тихо ругнувшись, я разложил перед собой семь тоненьких папок. С обложек на меня грустными глазами смотрели черно-белые лица девушек. Странно, но у нашего зарисовщика, как бы ни улыбались ему натурщики, всегда получается именно такой взгляд, обреченный и забитый.
Семь девушек. Примерно одного возраста. Похожие, как сестры: мягкие, еще детские черты лица, пухлые губы, большие голубые глаза, пшеничные, чуть вьющиеся волосы. Никак не связанные между собой жизни, имевшие одинаково жестокий, кровавый конец. Одна родом с красной ветки, одна с рыжей, одна с Кольца, одна из Полиса. И еще три девушки так и остались неопознанными. Еще три безымянных трупа в братской могиле метро.
Почему