Разговоры Пушкина. ОтсутствуетЧитать онлайн книгу.
позднейшему редактированию, а в большинстве своем являются отражением подлинных мыслей и настроений в самый момент разговора. Это последнее особенно подтверждается теми противоречивыми отзывами, явно вытекающими из случайных настроений, с которыми мы не раз встретимся ниже. Приведем пример: на вопрос М.В. Юзефовича, как удалось ему избежать подражания Жуковскому или Батюшкову, Пушкин отвечал: «Я этим обязан Денису Давыдову. Он дал мне почувствовать, что можно быть оригинальным». А другой раз, о том же Давыдове, заметил: «Военные уверены, что он отличный писатель, а писатели про него думают, что он отличный генерал». Подобные противоречия лишний раз свидетельствуют в пользу большей непосредственности устного высказывания.
Но Пушкин не имел своего Эккермана. Если разговоры его и записывались, то только ретивыми агентами Бенкендорфа и фон Фока, интересовавшимися отнюдь не формой пушкинской речи и воспринимавшими ее в определенном аспекте.
Только уже в роковой день 27 января 1837 г., когда Пушкина, умирающего, уложили на диван, которому суждено было стать его смертным ложем, друзья поэта спохватились, что надо сохранить для истории слова его. Поэтому эти предсмертные слова Пушкина, такие высокие и значительные в своей безыскусной простоте, сохранились в целом ряде записей лиц, окружавших Пушкина в его последние часы (А. Тургенева, Жуковского, Вяземского, Даля, Данзаса, Спасского, Шольца). Сличение разных рассказов свидетельствует зачастую о почти стенографической точности их, исключая то, что было добавлено от себя, например, Жуковским специально для царя.
И это, по существу, все, что осталось нам в наследие от пушкинской речи.
Историку, когда он не имеет в руках подлинника, приходится прибегать к копии, к пересказу, к преданию. Таких случайных записей разговоров Пушкина сохранилось множество. Задача, поставленная нами, и сводится к тому, чтобы собрать воедино по возможности все высказывания Пушкина, рассеянные в необъятном море мемуарных и эпистолярных записей минувшего столетия. Мысль эта далеко не новая и давно уже занимала внимание исследователей Пушкина. Еще в 1904 г. В.Ф. Саводник писал, что «было бы очень желательно собрать все сохранившиеся подлинные слова Пушкина, разбросанные в массе литературного материала, в одно целое: такой сборник явился бы естественным дополнением к печатным статьям и заметкам Пушкина. Конечно, при этом придется сделать строгую критическую проверку собранного материала с точки зрения его достоверности»[17].
С этим последним обстоятельством приходится сугубо считаться при собирании разговоров Пушкина. Наиболее достоверным, естественно, является материал, почерпнутый из разного рода дневников и иных записей, производящихся непосредственно после описываемых в них событий. Примером могут служить записи М.П. Погодина, абсолютная достоверность которых не подлежит никакому сомнению. Авторитетны и записи, извлекаемые из писем друзей и знакомцев Пушкина, передававших нередко под свежим впечатлением беседы с ним, разного
Русский архив, 1904, II, стр. 150.