Царица Хатасу. Вера Крыжановская-РочестерЧитать онлайн книгу.
вспыхнул. Резким жестом, полным отвращения, oн освободился от жены и отступил назад.
– Сколько раз я говорил тебе, Ноферура, что твои отвратительные сцены не приведут ни к чему. Я не верю любви жены, которую всегда могу застать в объятиях другого, как сегодня – в объятиях этого воина. Я не сержусь на Кениамуна, так как только женщина может разрушить преграду между нею и мужчиной. Твои чувства – не любовь, а животная страсть, внушаемая тебе всяким мужчиной. Но перестань плакать, – добавил он ласковее, – старайся с большим достоинством переносить неизбежное. Ты знаешь, что сама оттолкнула меня своим недостойным поведением и постоянными изменами. Я больше не уважаю тебя и не могу оживить в своем сердце угасшую любовь. Мне жалко видеть тебя такой падшей и полной нечистых страстей. Я терплю тебя рядом с собой, щедрой рукой даю тебе деньги на туалеты и удовольствия, и ты должна довольствоваться этим. Не лишай же меня последнего покоя, или я совсем переселюсь в храм.
Видя, что Ноферура поднялась вся в слезах и шатаясь прислонилась к колонне, он подошел к ней и с участием сказал:
– Исправься, Ноферура, и, может быть, тогда мне удастся победить отвращение, вызванное твоими поступками.
С этими словами он протянул ей руку. Но женщина, охваченная новым приступом гнева, оттолкнула его и убежала. Рома сел у стола и задумался.
– О, зачем боги связали меня с такой женщиной? – с горечью прошептал он. – Почему я так поздно встретил Нейту, это чистое и гордое дитя? Она дала бы мне счастье.
Ничего не подозревая о готовившейся западне, Хартатеф, как никогда, жаждал достать любовный эликсир. Мысль, что Нейта любит другого, еще больше распаляла его ревность, а равнодушие девушки к нему, такому богатому и красивому, оскорбляло его гордость. Отсрочка свадьбы наполняла его сердце гневом и смутным опасением, хотя мумия еще не была выкуплена, и Пагир и Мэна находились в абсолютной зависимости от него.
Прошло пять или шесть дней. Все семейство Пагира собралось в саду.
Сатати мирно беседовала с мужем, а Мэна с двоюродными братьями играл в мяч. Хартатеф, прислонившись к колонне, мрачным взглядом следил за Нейтой, рассеянно игравшей с маленькой собачкой и, по-видимому, совершенно не замечавшей жениха.
И действительно, мысли девушки были далеко. Она думала о Роме, воспоминание о котором неотступно преследовало ее. Мысль, что жена делает его несчастным, возмущала ее. С лихорадочной ревностью она жаждала увидеть эту Ноферуру, так мало ценившую свое счастье. Ей хотелось задать тысячу вопросов своей подруге Роанте. Но непобедимый стыд смыкал уста.
Поглощенная душевной борьбой, девушка стала апатичной. Она была равнодушна к Хартатефу, а Кениамун стеснял ее. У нее не находилось больше для него слов любви. Даже отсрочка свадьбы мало радовала ее. Раз она не могла принадлежать любимому человеку, что ей было за дело до всего остального?
В эту минуту на террасу вбежал запыхавшийся раб и объявил, что перед домом остановились носилки принца Саргона. Все