Запах снега. Александра Евгеньевна МойзыхЧитать онлайн книгу.
по нему в чунях13. В это день тропежка была неглубока. Сквозь фирн местами топорщилась высохшая до желтизны высокая плоская трава – осока. Все было в порядке.
Размеренная работа на свежем воздухе привела группу в чувство. Мороз крепчал. Обедали быстро – сидеть не было никакого желания. После первого перехода Лика поняла, что не хочет приваливаться.
– Странное дело! – сказала она Надюхе. – Я иду, а мне все холоднее и холоднее!
– Та же фигня, – хрипло ответила Надежда.
По чуть припорошенному фирну девчонки припустили так, что остальные долго не могли их догнать.
– Слушай, это жесть какая-то, – от мороза голос Надюхи стал совсем глухим, интересно, сколько градусов?
– Минус сорок пять, – ответил с трудом догнавший их Граф.
– Все мы здесь окрепнем, если не подохнем.
– Все мы здесь подохнем, если не уедем! Как там Агзу?
– Чешет. Выше по течению есть лесозагатовки. Если повезет, переночуем в избушке.
В спину светило солнце, цвет его из желтого переходил в оранжевый, становился интенсивнее. Миллионы солнечных искр на снегу слепили глаза.
– Ол ю нид изба! – в такт шагам пел Андраш.
Через пару часов стемнело, и группа впала в своеобразный транс от размеренной ходьбы и усталости. Несмотря на опыт, болезнь «избенка» накрыла всех. Каждый рисовал по-своему красивые, но одинаково теплые картины: светлые окошки базы, теплая печка… И только Надежда была недовольна.
– Не к добру эта избушка. Двадцать дней без нее обходились, а теперь все ждут ее как как манну небесную.
– Какая-то мистическая эта болезнь – избенка. Вроде бы всего хватает – поставил палатку, собрал дров, печку разжег. Наверное, есть в человеке какая-то подсознательная, первобытная тяга к оседлому жилищу… – пел ей Виталик.
– А мы идем не к жилищу. Мы идем в неизвестность, – ворчала Надежда.
– Че париться, все равно ж по дороге.
Они шли по льду вдоль берега, не подходя к нему близко, чтобы не провалиться под лед, и высматривали вдали окошки базы. Высмотрели все глаза, пока в неверном зеленоватом свете полной луны не увидели силуэт вахтовки и колючую проволоку забора. На базе не было ни души. Не было и самой базы. Вместо нее на низком берегу озера красовались прогнившие остовы старых машин, навек вросшие в ледяное болото.
Не давая группе опомниться, Граф скомандовал:
– Готовим место для палатки!
Затем он отправил всех, включая девчонок, в лес за дровами, а сам, утрамбовав снег под высокой разлапистой сосной, ободрав с нее нижние сухие ветки, достал маленький кусочек плекса, поджег его и устроил костер на листе алюминия. Из леса раздавался свист двуручки и звонкий голос Андраша:
– Пока я что-то делаю полезное – я есть. Когда не делаю – меня нет. Пилю дрова – я есть. Сплю – меня нет. Троплю – значит, я есть, сижу на месте – нет. И все вы тоже.
– То есть ты сейчас есть, а нас нет? – спросила Лика.
– Так
Чуни – теплые носки для сна, обычно из утеплителя, обшитого капроном.