Разборки дезертиров. Сергей ЗверевЧитать онлайн книгу.
не заляпать грязью. А остатки отделения уже ломились на прорыв, подгоняемые сержантом. Трое бойцов, Капустин, капитан Хомченко – черные тени, хлюпающие по сырому глинозему – пробежали вдоль стены, сгрудились на уступе. Кто-то выпустил очередь на всякий случай. Но дезертиры уже смотались. Солдат вскарабкался на возвышенность, сел на корточки. Двинулся дальше, согнувшись. За ним второй, третий. Неведомая сила толкнула меня к скале. Что за странная привычка доводить до абсурда любое поручение вышестоящих? Когда я подбегал к уступу, черным монолитом отторгающемуся от скалы, на нем уже никого не было. Забросив автомат за плечо, я схватился за шершавый выступ, оттолкнулся пятками. Взгромоздился на камень, словно на трибуну, протянул руку возбужденно пыхтящему Аристову.
– Адреналинчик, Мишка? – шутил Ленька, вползая на верхотуру. – О, кто это на пятки наступает? Павел Викторович, ты созрел для настоящей мужской работы? Или страшно одному?
Впоследствии мне открылось сногсшибательное знание: на ту тропу, тянущуюся вдоль скалы, попасть можно было единственным способом – его подсказали дезертиры. Они прекрасно знали, куда идти, и целенаправленно двигались в нужном направлении. Ориентир – высокая скала, расщепленная надвое! За выступом – обширное углубление, щель в махине, и узкая тропа, тянущаяся вплотную к монолиту. Впереди кряхтели солдаты, а я вспомнил про допотопный советский фонарик в рюкзаке. Пока копался, прошло время. Тропа виляла, повторяя контур скалы, под ногами скрипела крошка – то ли сланец, то ли известняк. Стена неровная, с острыми элементами. Десять метров вдоль дороги, а потом она куда-то пропала, стены обступили, черно-бурые, в лишаях и трещинах, с острым каменным запахом (оказывается, есть такой). А потом пространство разомкнулось, открылся проход между мощными глыбами. Где-то впереди сопели солдаты, покрикивал сержант – вперед, бойцы, и не стонать, последний рывок, уйдут же, гады…
Увлекшись беготней, мы могли проскочить широкий отворот влево, что сыграло бы на руку дезертирам. Но последние оказались глупее фазанов. И страх быть пойманными их просто уничтожал. Дробные очереди из двух автоматов – в ушах стало тесно! Я бежал с фонарем и прекрасно все видел. Стреляли слева, настолько плотно, что у бегущих шансов просто не было. Солдат споткнулся, закричав, рухнул второй, задергался, словно кукла-марионетка, пробитый сразу десятком пуль. Сержант, натасканный в учебке, выставил перед грудью автомат, словно хватался за турник, соорудил кувырок и вроде бы невредимый оказался на той стороне прохода. Рухнул на корточки у самого края.
– Капитан, у меня граната…
– Бросай! – Кому какое дело, откуда у сержанта граната? Потом разберемся. Изящный бросок – и кусочек металла по навесной полетел за угол. Мы сели на корточки, зажали уши. Ленька помалкивал. Булдыгин ворчал, что он невыносимо стар для всего этого дерьма…
Двоих солдат в этот вечер Родина не досчиталась. Снова взвоют на Руси матери, помчится «неотложка», зарыдают девчата… Нашпигованные свинцом, они лежали в проходе и смотрели на сырые стены большими детскими глазами. Чертыхнулся капитан, перешагивая через