На руинах. Серия «Синий олень». Книга третья. Галина Тер-МикаэлянЧитать онлайн книгу.
с алкоголизмом, резня на национальной почве – все это случалось в России на протяжении веков и неоднократно. Если Горбачев и его команда этого не знают и не учитывают последствий своих деяний, они попросту безграмотны. А то, что в стране наступает эпоха глобального дефицита, и люди, имея деньги, не могут ничего купить, тоже говорит не в его пользу.
– Вы говорите совсем, как мой дядя Сережа.
В глазах Самсонова мелькнуло что-то странное, и преувеличенно насмешливый тон его скрыл легкое дрожание голоса.
– Что ж, значит мы с вашим дядей Сережей единомышленники.
– Но мой папа думает иначе, – запальчиво возразил Женя, – папа лично пережил времена культа личности, он понимает, что такое свобода. Конечно, есть такие, что готовы пожертвовать свободой ради куска колбасы, но я тоже считаю, что папа прав!
– А кем работает ваш папа? – вкрадчиво и мягко поинтересовался его собеседник.
– Мой папа ученый, действительный член Академии наук. И он никогда бы не бросил науку и не стал бы, как этот ваш… как его… Березовский, торговать автомобилями! В нашей семье всегда считалось, что деньги – не главное в жизни человека!
– Я бы ответил вам, Женя, но боюсь, вы обидитесь, а мне бы этого не хотелось.
Женя слегка остыл и упрямо мотнул головой.
– Не обижусь, говорите.
– Раз ваш папа видный ученый, то он наверняка имеет специальный паек, поэтому вы избавлены от необходимости драться в магазине за колбасу и не имеете права судить тех, кто хочет накормить своих детей. А насчет денег… не все имеют возможность, как вы и ваш брат, провести лето во Франции, для этого тоже нужны деньги.
Невзирая на свое обещание, Женя вспыхнул.
– Вы не знаете, а говорите! Мы вовсе не проводили отпуск! Я был на раскопках, а Эрик стажируется – он хирург и хочет заниматься трансплантацией. Знаете, сколько людей в нашей стране нуждается в пересадке сердца?
– Если честно, то я этим вопросом как-то не занимался. А почему он не мог стажироваться в Советском Союзе?
– У нас в стране нет базы, в застойные годы трансплантация сердца была под запретом. Конечно, трансплантология развивалась – Петровский, например, еще в шестидесятых годах пересадил почку. Но, понимаете, для трансплантации сердца годится лишь орган только что погибшего донора, а у нас бытовала ханжеская мораль: вдруг этот человек еще способен вернуться к жизни, а мы, дескать, покусимся на его сердце? И ждали, хотя врачам было ясно, что мозг уже погиб.
– Понятно. Но я слышал, что операции по пересадке сердца вообще мало эффективны – первым был, кажется, один южноафриканский хирург, и газеты очень много писали об этом случае, я был тогда еще мальчиком. Но больной вскоре умер, я не прав?
– Да, первый больной – Луи Вашканский – умер, но это было давно, еще в шестьдесят четвертом, с тех пор наука шагнула далеко вперед, хотя, конечно, риск большой. Два с лишним года назад у нас в стране