Апостолы Революции. Книга вторая. Химеры. Елена ЛегранЧитать онлайн книгу.
Вы не находите?
Она скинула шаль, обнажив глубокое декольте и голые плечи под сползшим с них платьем. Еще миг – и белый чепец был сорван с головы. Длинные светло-каштановые волосы тяжело упали на обнаженные плечи. Она проделала это преображение двумя быстрыми движениями, не спуская с Сен-Жюста улыбающегося взгляда зеленых кошачьих глаз, и с удовольствием отметила жадный взгляд, брошенный им на вздымавшуюся под пышными локонами грудь. Он поспешно отвернулся, пытаясь побороть искушение, и провел рукой по увлажнившемуся лбу.
– Признаться, этот маскарад вам чертовски идет, – пробормотал он, не глядя на нее, и добавил тише, как бы размышляя вслух: – Впрочем, такую красоту ничем не испортишь.
– Однако и этой красоты бывает недостаточно, чтобы покорить сердце, пожелавшее остаться неприступным, – проговорила она с небрежной легкостью, с какой в светском салоне обмениваются впечатлениями о громкой премьере.
Он кинул на нее короткий взгляд. Презрение?! Нет, ей, верно, показалось. Разве может мужчина смотреть с презрением на женщину, только что открывшую ему свои чувства? Или его оскорбила беззаботность, с которой были произнесены слова, заслуживающие большего уважения?
Элеонора почувствовала, что краснеет под холодно-надменным взглядом Сен-Жюста. «Ну же, – приказала она себе, – скажи что-нибудь, немедленно!»
– А вы неплохо устроились, – весело произнесла она (Если бы он знал, каких усилий стоила ей эта веселость!), проходя в гостиную и оглядываясь так, словно только что заметила окружающую обстановку. – А я грешным делом думала, что вы сторонник спартанской скромности. Значит, слуги народа тоже неравнодушны к роскоши?
– Вы полагаете, что слуги народа должны жить хуже, чем его враги? – сухо парировал Сен-Жюст, последовав за ней.
– Мне казалось, что это вы так полагаете, – отбила она удар. – Не вы ли заклеймили роскошь, превратив ее в преступление, а ее адептов – во врагов республики?
– Не роскошь преступна, а желание любой ценой сохранить и приумножить ее, – отрезал он своим обычным строго-доктринерским тоном.
– О да, – сладко улыбнулась она и мечтательно закатила глаза, – она имеет обыкновение вызывать подобное желание. Но Французская республика превратила желание в преступление и карает намерение с суровостью, невиданной доселе даже при самых деспотичных режимах.
– Карая намерение, мы предотвращаем преступление, угрожающее свободе. Применяя суровость, мы избавляем общество от недобрых намерений. Только так свобода может восторжествовать.
– Вы всерьез собираетесь построить свободное общество на костях невинных? – горько усмехнулась Элеонора.
– Невинных? – правая бровь Сен-Жюста чуть приподнялась. – Кто вам сказал, что несовершение желаемого преступления – признак невиновности?
– Кто вправе решать, найдет ли намерение воплощение? Кто вправе судить, суждено ли ему стать преступлением?
– Никто, – признал он. – Мы не застрахованы от ошибок. Но пример суровой кары отвратит умы от злоумышлений,