Мобилизация революции и мобилизация реакции. Владимир ШулятиковЧитать онлайн книгу.
народ. Чего хочу я, того хочет и он». Здесь, как видите, опять постоянный припев о народе; здесь, как и всюду, пожелания отдельной, сравнительно с населением России, небольшой группы людей именуются требованиями 130 миллионов. А глупый мужик, дохнущий с голодухи где-нибудь в Симбирской или Вятской губернии, и не знает, что нашлись верные выразители его воли, те самые благодетели, которые осенью у него скупают хлеб по дешевым ценам, а весной продают ему тот же хлеб втридорога.
От хозяев современного общества: дворян и купцов, перейдем к его рабам – рабочим и крестьянам. Как они понимают слово «народ», чего хотят, чего требуют? Рабочие ютятся в маленькой каморке, где рядом с ним живут товарищи по работе, которые также одеваются, едят, пьют, работают, как он. Каждое утро подходит к воротам фабрики эта армия в рубахах в блузах, проводит долгие часы за неутомимой машиной и возвращается домой усталая, измученная, разбитая. Жизнь каждого проходит на глазах у всех; ремни машины соединяют не только колеса с колесами, – они одну человеческую жизнь соединяют с другой человеческой жизнью. Вот на воротах висят фабричные правила: они одинаковы для всех и для каждого. В расчетных книжках вписаны расценки: когда рука конторщика выводила их, она ценила гуртом рабочую силу, заносила Ивана, Сидора, Петра по номерам, совершенно не заботясь о том, что этот Иван или Петр, чего он хочет, как живет, что думает. Номер записан. – человек исчез. Осталось людское стадо, которому хозяин в субботнюю получку так же равнодушно выбросит кормежку, как конюх бросает сено лошадям. И людское стадо понимает это: для всех этих измученных вечным недоеданием Иванов, Сидоров, Петров труд – не здоровая трата накопившихся сил, а болезненное, мучительное выматывание жизни. Когда подходят они к красным зданиям фабричных корпусов – кажется порою, что кирпичные стены впитали в себя кровь стариков, умирающих по лачугам, кровь молодых, надрывающихся на работе, кровь детей, родившихся, и детей, еде только зачатых во чреве голодных матерей – работниц.
Изобретательная фантазия художников изображает гения промышленности в виде молодой красивой женщины с светочем в руках; но если бы художники спросили рабочего, как им изобразить эту могучую силу, строящую дворцы, заводы, железные дороги, – рабочий ответил бы: «Это не обольстительная сказочная женщина, это противная костлявая старуха с клюкой в руке, которая затыкает грязными тряпками разбитые окошки моей лачуги, вырывает у моих детей кусок изо рта, гонит меня к хозяину с поклоном, заставляет меня сносить брань, ругань, унижения, забывать, что я человек. Имя этой старухи – «голод».
Такова обстановка, в которой живет рабочий. Такова сила, властвующая над ним – сила денег, всемогущий капитал. И смотрите, какое чудо совершил он над людьми, одетыми в блузы и рубахи: они уже не отдельные, бессильные слуги старого хозяина, они – целый класс, объединенный общими интересами. Много времени пришлось бы потратить красноречивому проповеднику, чтобы