Волчьи тропы. Андрей ФроловЧитать онлайн книгу.
именем, странно говорящего и странно одетого, и понимал, что возможно более никогда уже не увидит родную кузню в далеком Убежище и милая девушка Люда может так и не дождаться его предложения к свадьбе.
Больше не было кузнеца, возвращающегося вечером после работы домой и обсуждающего с мэром Убежища повышение заработной платы. Был Миха, пробитый гарпуном контрабандистов на пыльной площади забытого Богом местечка, не обозначенного даже на старинных картах. Был перелом. После которого рушатся клетки, выбрасывая еще неокрепших птенцов в синее небо. Ибо в клетке окрепнуть нельзя никогда. И вроде тридцать лет прожито, вроде повидал немало, мудрости понабрался, а только глаза открывались все шире, заглядывая за грань привычного, где река изгибалась, открывая взору…
– Если захочешь есть или перевязать рану, скажешь, – Хлёдвиг снова был рядом, обращаясь к погруженному в раздумья двергу, – я буду наверху у входа.
– Хлёвдиг! – от волнения сломал имя воина Миха, и тот сморщился, оборачиваясь на зов. Кузнец прочистил горло, вкладывая в вопрос все свое желание познать. – Кто вы такие?
Воин рассмеялся, хрипло и негромко, почесывая рукой заросшую щетиной щеку.
– Все, что тебе сейчас полагается знать, дверг, так это лишь то, что Хеймдалль поделил людей на ярлов, карлов и трэлей, а ты ведешь свою линию от низших, рожденных служить. Береги себя, коротышка… – и Хлёдвиг ушел, погрузив Миху в еще более темную и беспробудную пучину непонимания.
Кузнец сел, чувствуя, как корабль, на который их после недолгого марша к реке погрузили северяне, делает поворот, и силой отогнал мысли о воде, окружавшей его сейчас, словно в недавнем сне. Поморщился, притрагиваясь к пылающей ране, и вдруг заметил, что на него из дальнего угла трюма смотрит Юрик.
– Ты что, подземник, действительно никогда не слышал о северянах?!
Миха пожал целым плечом. Откуда в шахтах и коридорах Убежища услышишь многое? Та часть людей, что ушла под землю еще после Третьей войны вообще держалась особняком, ограничив контакты с Поверхностью, стараясь фильтровать собственные чистые гены и кровь даже по прошествию многих лет. Это стало стилем существования. Это стало тем, что превратило людей в подземников. А тут вдруг!
Странные люди, словно и не русские вовсе, причудливые просторные разноцветные рубахи до колен или середины бедра, как будто старинные, кожаные пояса и перевязи, плащи, каких уж и не носят поди, шкуры медвежьи да волчьи, и мечи. А еще браслеты, не современные, а словно из древних курганов откопанные, амулеты разные, обереги, когти. Миха так и слышал сейчас сквозь плеск воды поскрипывание ремней Рёрика, помогавшего ему идти из деревни к реке, тихий звон литого молоточка на груди о сковывавшую медвежий плащ фибулу, и запах шкуры, перемешанный с запахом ружейной смазки.
– Нет, – просто ответил он, – а ты знаешь?
– Знаю, – прошипел Юрик,