Социализм, экономический расчет и предпринимательская функция. Хесус Уэрта де СотоЧитать онлайн книгу.
того искаженного и порочного типа, который всегда сопутствует социализму, население в целом начинает оценивать нарушения правил в большей степени как похвальные проявления человеческого хитроумия, достойные подражания и поощрения, чем как покушение на систему норм и угрозу для общества. Следовательно, социализм побуждает людей нарушать закон, лишает закон содержания и калечит его, совершенно дискредитируя в глазах общества; в результате граждане полностью теряют уважение к закону.
б) Деградация понятия закона, о которой мы только что говорили, всегда сопровождается параллельным разложением понятия справедливости (в том числе справедливого суда) и его применения. Справедливый суд в традиционном смысле слова состоит в равном применении к каждому человеку абстрактных материально-правовых норм поведения, составляющих частное и уголовное право. Следовательно, Фемида не зря изображается с повязкой на глазах, потому что юстиция, прежде всего, действительно должна быть слепа, в том смысле, что на применение законов не должны оказывать влияние ни дары богатых, ни слезы бедных[115]. Поскольку социализм систематически извращает традиционное понятие закона, он также модифицирует и традиционное представление о справедливости. Действительно, в социалистической системе «справедливость» по большому счету состоит в произвольном решении руководящего органа, основанном более или менее на эмоциональном впечатлении его членов от конкретного «окончательного результата» социального процесса, который, как они считают, они чувствуют и который дерзко пытаются организовать сверху посредством приказов. Таким образом, объектом оценки являются не поступки людей, а субъективно воспринимаемый «результат» этих поступков с точки зрения фиктивной «справедливости», к которой добавляется эпитет «социальная», чтобы сделать ее привлекательнее для тех, кто вынужден ее выносить[116]. С точки зрения традиционной справедливости, нет ничего несправедливее, чем социальная «справедливость», ведь она основана на мнении, впечатлении или оценке «результатов» социальных процессов и не зависит от конкретного поведения каждого человека с точки зрения традиционного закона[117]. Роль судьи в традиционном праве – чисто интеллектуальная: он не должен поддаваться своим эмоциям или собственному мнению о том, какое влияние приговор окажет на обе стороны процесса. Если, как это происходит при социализме, беспристрастное применение закона затруднено, а принятие юридических решений, основанных на более или менее субъективных эмоциональных впечатлениях, разрешено, то вся определенность закона исчезает, и вскоре люди начинают понимать, что достаточно произвести благоприятное впечатление на судью, чтобы получить юридическую защиту любого своего желания. Соответственно, создается очень сильный стимул для судебных тяжб, и в сочетании с хаосом, который производит куча все более путаных и
«Не делайте неправды на суде;
Слово «социальный» полностью меняет значение любого термина, к которому его прибавляют (справедливости, защиты, демократии и т. п.). Другие прилагательные, которые используются для того, чтобы замаскировать действительность и приукрасить ее, это, к примеру, «народный» (часто употребляется с существительным «демократия») или «естественный». Американцы употребляют выражение
Лучшая критика ложного понятия социальной справедливости принадлежит Хайеку. См.: F. A. Hayek,