В метре друг от друга. Рейчел ЛиппинкоттЧитать онлайн книгу.
По крайней мере, что-то, чего стоит ждать.
Прижимаюсь лбом к прохладному стеклу – поскорее бы этот мир укрыло белым одеялом. Снег я не трогал с тех пор, как мама в первый раз отправила меня в первоклассную, самую передовую больницу, где мне предстояло стать подопытной морской свинкой и испытать на себе новейшее экспериментальное средство для борьбы с B. cepacia. Заведение находилось в Швеции, и лекарство доводили там до совершенства полдесятка лет.
Судя по тому, что через две недели меня отправили домой ни с чем, до совершенства им было еще далеко.
О пребывании там в памяти почти ничего не осталось. Поездки в больницы всегда ассоциируются с белым. Белые больничные простыни, белые стены, белые халаты – все смешивается воедино. Но я помню горы снега, который шел и шел, пока я там находился. Такого же белого, но менее стерильного. Настоящего. Я мечтал о том, как поеду кататься на лыжах в Альпы, – и к черту эту легочную функцию. Но пока приходилось довольствоваться прикосновением к тому снегу, который лежал на крыше арендованного мамой «Мерседеса».
– Уилл. – Ее строгий голос врезается в мои грезы о свежей мягкой белизне. – Ты слушаешь?
Она что, издевается?
Я поворачиваю голову, смотрю на нее и доктора Хамид и качаю головой, как та игрушка, хотя и в самом деле не слышал за все время ни слова. Они обсуждают результаты моих первых, после начала пробного курса, тестов. Прошла неделя или около того, но, как обычно, ничего не изменилось.
– Нужно набраться терпения, – говорит доктор Хамид. – Первая фаза клинических испытаний на людях началась всего лишь восемнадцать месяцев назад.
Я смотрю на мать – она внимает доктору, энергично кивает, и ее короткие светлые волосы прыгают вверх и вниз. Интересно, за какие ниточки ей пришлось подергать и сколько денег выбросить, чтобы устроить меня сюда.
– Мы наблюдаем за ним, но Уилл должен помочь нам. Должен свести к минимуму посторонние влияния. – Доктор смотрит на меня, и ее худощавое, тонкое лицо серьезно. – Уилл, риск перекрестной инфекции еще выше сейчас…
Я не даю ей закончить:
– Не кашлять на других больных. Понял.
Она хмурится, и ее черные брови ползут вниз.
– Держаться на удалении так, чтобы исключить возможность прикосновения. Ради их и твоей безопасности.
Поднимаю руку жестом клятвенного обещания и произношу слова, которые можно, наверно, считать девизом всех больных кистозным фиброзом:
– Всегда полтора метра.
Доктор Хамид кивает:
– Ты понял.
– У меня B. cepacia, так что этот разговор бессмысленен. – И в ближайшее время положение не изменится.
– Ничего невозможного нет! – уверенно говорит она.
И моя мама тут же подхватывает:
– Я верю. И ты тоже должен верить.
Я широко улыбаюсь, показываю аж два больших пальца, а потом поворачиваю их вниз и стираю улыбку. Какая чушь.
Доктор Хамид прокашливается и смотрит на мою маму:
– Ладно. Я вас оставлю.
– Спасибо, доктор. – Мама пожимает ей руку с таким энтузиазмом,