Похищение Европы. Татьяна БеспаловаЧитать онлайн книгу.
бой, как и многие другие, закончился ничем. Топливный склад ещё пылал, когда они двинулись на ночевку в старый город и там, подобно крысам, спрятались в руинах.
В Халебе часто бывало так, что подвальные этажи домов сообщались между собой сложной системой подземных коридоров и переходов. Все, кто не успел покинуть город или решил встретить смерть вместе с ним, жили теперь под землёй. Над руинами тут и там пылились знамена дружественных бригад. Часто именно они обозначали линию соприкосновения враждующих сторон, а также извещали о главном: это место не только пригодно для жилья. Это место занято и соваться туда не стоит. Добрую половину ночи колонна Затычки колесила по лабиринтам разрушенных кварталов в поисках ночлега. Разведчики-йеменцы совались в каждый подвал.
Бойцов Затычки не пугали запахи канализации и неотвязный трупный смрад. Они научились распугивать крыс пистолетными выстрелами. И даже запах пороха, висящий в воздухе после стрельбы по хвостатым грызунам, не доставлял им неудобств. Самым ценным достоинством временного жилища считалась вода, которая неведомым и волшебным образом могла сочиться, течь, бить упругой струёй из крашеных яркой синей краской труб. Если в подвале была вода – он считался пригодным для стоянки. Если вода иссякала – приходилось менять место дислокации. А трупы людей и животных они просто выбрасывали на улицу, обкладывали всем, что способно гореть, и поджигали.
Ах, эти городские костры! Той ночью им пусть немного, но повезло. Под крышей их нового убежища оказалось слишком тесно. Но главная причина была не в этом. Затычка распорядился выставить снаружи ночных дозорных. Шурали и Ибрагим Абдула вызвались добровольцами и теперь, ночуя у зловонного костра, но под открытым небом, Шурали вспоминал детство в горах Нангархара. Там, на каменистых плато, приближаясь к тлеющему между камней костерку, путник мог опасаться лишь навязчивого внимания пастушьих собак. Лишь запах овечьего помёта и мокрой шерсти мог потревожить его ноздри. Но люди! Пришедшего из холодной ночи путника никто не обидел бы. Совсем иное дело Халеб. Город корчился в рвотных судорогах предсмертной агонии, извергая вонь горящих покрышек. Страх метался в каменных лабиринтах. Его голые, когтистые лапки скребли остывающие камни. Он кусался, пищал и тявкал, подстрекая одичалого одиночку к необдуманным действиям – подойти к огню, спросить воды, пищи и защиты. И одиночка шел, и его встречала последним приветом без предупреждения автоматная очередь. В этих местах костры были высоки, и их следовало обходить стороной. Шурали смотрел на танец огня, не замечая отвратительной вони. Ему хотелось думать, что из полуночной темноты на него смотрит не умирающий Халеб, а покатые склоны гор Нангархара. Что не крысы шуршат во тьме отбитой штукатуркой, а топчутся сонные овцы. А о малейшей опасности его предупредит лай пастушьих собак, а не брань Ибрагима Абдулы и не автоматная очередь.
– Тебя зовет командир, – сказала темнота голосом русского прислужника Затычки.
– Меня? – ответил с другой стороны костра Ибрагим Абдула.
– Нет.
– А