Подлецы и герои. Александр АфанасьевЧитать онлайн книгу.
генералом, Хусейн Камияб вошел в персидский привилегированный класс – армию. Армия и Служба безопасности в Персии определяли очень многое, если не все, – и частный бизнес, показательно свободный, на самом деле был глубоко несвободен. Существовала практика, при которой чины из силовых структур делали купцами своих родственников и вели коммерческие дела через них. А было и такое, что формально деловыми людьми, владельцами предприятий являлись свободные люди, но львиную долю дохода они были вынуждены каждый месяц жертвовать в тот или иной фонд. У каждой силовой структуры, у каждого корпуса жандармерии, у Гвардии Бессмертных были свои фонды для «сбора пожертвований», потом расходившиеся по рукам «допущенных». «Допущенным» стал и генерал Камияб, отныне он мог не опасаться руки мстителя, но все равно жил в глубоком страхе. В страхе перед неугасимым пламенем адского костра, в котором корчатся грешники.
Это сложно объяснить, мало кто поймет это сразу. Особенно трудно это понять в России. Несмотря на власть и влияние Русской православной церкви и Духовного управления мусульман, за редким исключением дети в России получали светское образование. Да, мусульманские дети ходили с родителями в мечеть в пятницу, а русские дети ходили с родителями в церковь в воскресенье, но в будние дни они ходили в гимназию, чтобы читать стихи Пушкина и Лермонтова, учиться доказывать теоремы и зубрить закон Ома. Поэтому в вышедших из стен гимназии детях не было страха божьего. Да, они верили в нечто сверхъестественное, они знали, что такое грех, и старались не грешить, они жертвовали на богоугодные дела и отмечали религиозные праздники. Они приходили к батюшке или к мулле, когда им было тяжело, и просили совета или утешения. Но страха, не покидающего человека никогда, в них не было.
А вот в Персии этот страх был, как был и во всех странах, где вместо гимназий дети учились в медресе. Вот почему, прийдя на Восток, русская власть так боролась за то, чтобы дети ходили в гимназии, а не в медресе. В Персии такая борьба началась лишь при шахиншахе Хоссейни, причем полного успеха не удалось добиться до сих пор. А генерал Камияб и вовсе был из того поколения, которое ходило в медресе поголовно – это было выгодно власти, потому что религиозное образование учит покорности и страху. Глупо полагать, что в медресе детей учат темные люди, которые сами нуждаются хотя бы в минимальном учении. На самом деле там учат профессионалы, технология обучения отшлифована веками, и то, что они преподают, остается с детьми навсегда. Вот и генерал Камияб жил бок о бок со своим страхом, оставшимся в нем еще со времен медресе. И сейчас душа его была разорвана на две части – одна из них буквально вопила о возмездии, ожидавшем генерала после смерти, вторая – старалась подавить страх, загнать его в самые темные уголки подсознания.
Вторая явно проигрывала.
Утешением генерала и стал полковник Вахид Ахлаги. Как-то странно, незаметно он стал генералу самым близким, самым доверенным лицом – и немало вечеров было проведено ими вместе, за бутылкой