Граф Калиостро. Иван ЛукашЧитать онлайн книгу.
коренастого человека – широкий нос, кошачьи раздутые ноздри, двойной подбородок, и торчат черным вихрем волосы вокруг лысины, похожей на тонзурку патера, выбритую на самой макушке.
«Точь-в-точь плешивая кошка», – подумал Кривцов.
Кавалер с кошачьей головой визгливо ругался по-итальянски. Бакалавр заметил теперь, что носатый слуга в желто-зеленой ливрее и другой слуга, неуклюжий горбун в сером фраке с заношенной грудью, волокут по ступенькам на антресоли кожаный тяжелый сундук, обитый обручами.
Кавалер Кошка вдруг выкатил рачьи глаза на Кривцова – блеснули черные огни, кавалер визгнул.
– Вот он!
Тяжелый чемодан загрохотал вниз. Внутри зазвенели пружины, откинулась крышка…
И увидел Кривцов, что в сундуке, сложив руки крестом, лежит бледная прекрасная госпожа в белых одеждах.
Бакалавр, ужасаясь, попятился.
У покойницы дрогнули вдруг ресницы, разомкнулись алые губы, совершеннее которых не видал Кривцов даже у Мадонн италийских, и мертвая госпожа стала медленно подыматься из своего гроба, подобно новой Афродите, рождаемой не из пены морской, а из дорожного сундука.
– О, mіо carissimo[3], – сказала она чисто и звучно, протягивая бакалавру руки.
Но тут кто-то сбил Кривцова с ног. Не красавица, а обезьянья морда горбатого слуги склонилась над ним, слуга в птичьей ливрее вцепился Кривцову в затылок.
Бакалавр отбивался ногами, как молодой конь. Он колотил слуг по головам, – пудра разлеталась белой пылью. Он вскочил на ноги, он крикнул голосом, не менее трагическим, чем голоса вестников во французских трагедиях, и потряс над головой помятым конвертом, сыплющим искрошенный сургуч:
– От Великого Розенкрейцера Верховного Мастера Лож Российских – Великому Кофте Египетских Лож Графу Фениксу.
И тогда в белом тумане пудры послышался женский голос мягкий, грудной:
– Джузуппе, Боже мой, тут драка.
Бакалавру показалось, что говорит госпожа из дорожного сундука, но теперь голос ее был теплее и не такой звучный.
Белый дым пудры рассеялся. Кривцов, застыдясь, оправил изорванное жабо. Слуга в сером фраке дышал по-собачьи, а носатый слуга ливреей смахивал пот.
Дорожный сундук стоит у лестницы. Крышка закрыта, а госпожа из сундука поднялась на антресоли, она смотрит из-за спины кавалера Кошачья голова.
Она кутается в беличью шубку, крытую голубым гарнитуром. Госпоже холодно. Глаза мерцают, как влажные звезды.
Кавалер Кошка топнул ногой и сбежал по ступенькам, подняв над головой руки, точно умоляя о пощаде.
– Ах, signore, несчастное приключение! Мною приказано никого не пускать, я думал, вы докучливый проситель, москов, и вот…
Кавалер щелкнул короткими пухлыми пальцами, повернулся на красных каблуках, от гневного крика затряслись на жирных икрах желтые чулки с красными запятыми:
– Жако, Жульен, табакерку, шпагу, парик, лучший кафтан – фрамбуаз!..
А Кривцов смотрел
О, мой дражайший