Зло именем твоим. Александр АфанасьевЧитать онлайн книгу.
– они всегда дрались. Пацаны делились на две группы – арабов и курдов, и они всегда дрались. Ни разу не было случая, чтобы курд помог арабу или араб помог курду – они по-настоящему ненавидели друг друга.
То, что произошло в городе Салах-ад-Дин, было настолько ужасно, что не укладывалось в голове. Двадцать с лишним тонн какого-то вещества, сильно похожего на напалм – бензин с загустителем и алюминиевой пудрой, – взорвались прямо в центре города. Говорили многое... но говорили те, кто этого не видел, потому что те, кто видел, в живых не остались. Кто-то говорил, что огненный шар, взвившийся над городом, был высотой метров в пятьдесят, кто-то говорил про сто – как бы то ни было, чудовищный шар этот при горении выпил весь кислород, и получилось, что в городе как будто взорвали сверхмощную бомбу объемного взрыва. Все люди, которые были рядом со взрывом, – моментально испепелились, а кто был дальше – тоже умерли, потому что огонь забрал весь кислород из легких и нечем было дышать. После взрыва поднялся ужасающий ветер, он дул в направлении эпицентра и был так силен, что людей где просто сшибало с ног, а где подхватывало и бросало в пламя, которое обращало их в пепел. Огонь смогли потушить только через пару часов, потому что он горел так, что бессильна была даже вода. Потушили нефтяники, прибывшие к месту взрыва – они специализировались на тушении горящих нефтяных скважин и знали свое дело. Они же сказали, что к бензину было подмешано еще что-то, что-то, что не дает тушить пожар.
Количество погибших было неизвестно до сих пор. Ясно было только одно – их тысячи. Многих невозможно было сосчитать по одной простой причине – они сгорели дотла, и от них ничего не осталось, кроме пепла.
Естественно, курды должны были отомстить. Они не могли не отомстить – хотя бы потому, что иначе перестали бы быть курдами.
Итак, сегодня была джума, и Махмуд пришел в мечеть. Имам был на месте, и он пришел вовремя, поэтому он расстелил свою саджаду[10] и вознес мольбу Аллаху. Рядом с ним были такие же, как он люди, мусульмане-сунниты, они молили Аллаха о прощении грехов, о ниспослании добра – ракат за ракатом, они становились единым целым, и те, кто молился в мечети, и те, кому не хватило места, и кто молился во дворе. Здесь каждый был братом... и, наверное, даже больше, чем братом...
Потом, прочитав последний ракат, правоверные начали вставать, сворачивать коврики, тихо переговариваясь друг с другом, и Махмуд раздумывал, идти ему сегодня в мадафу, где безбожно дерут за чай, или все-таки зайти в газахури[11] и там за эти деньги не только выпить чая, но и поесть. Вот только не суждено было Махмуду посетить ни мадафу, ни газахури – потому что на улице застрочил автомат и звякнуло, рассыпаясь от пуль, стекло.
– Курдистан на ямман! – Старый четырехдверный пикап остановился напротив мечети как раз тогда, когда мусульмане выходили из нее после пятничного намаза, и три автомата почти в упор ударили по толпе...
Кто-то бросился на землю, кто-то не успел...
Расстреляв магазины, машина с курдами рванулась вперед,
Молитвенный коврик.