От/чёт. Василий СретенскийЧитать онлайн книгу.
человек проживает. Смотри, в том нашем разговоре участвовало пять юношей и три девушки. Нас двоих пока оставим.
А вот остальные…
Мы стали перебирать остальных.
Марат, хозяин дачи, поэт и легкоатлет, победитель всех возможных олимпиад. Окончил мехмат МГУ, сейчас занят компьютерным обеспечением рационального размещения товаров на полках в серии универсамов «Перепродажа». Вердикт – черновик.
Даша – все каникулы проводила в походах, костер, гитара, «Милая моля, солнышко лесное». Географический факультет, муж-однокурсник, оказавшийся через двадцать лет средней руки олигархом. Домохозяйка, живет на даче, сын в частной школе в Англии, дочь-тусовщица, у самой три пластические операции и пошлейший Мерседес. Вероятно, черновик. Хотя кто его (в смысле ее) знает.
Иван, доводивший учительниц до истерики своей способностью задавать неудобные вопросы. Лучший друг всех несчастливо влюбленных одноклассниц и жилетка для их слез. Поступил в военное училище, бросил, ушел в МАИ, ни года не работал инженером. Сейчас один из самых автортетных спекулянтов билетами Большого театра. Черновик без вариантов.
Александра, Саша, всех жалела, больше всех – детей и животных. Всегдашняя вожатая октябрят. Плюс хомячки и попугайчики. Педагогический с третьей попытки. Не потому, что дура, а потому, что влюбилась в учителя и два года «готовилась» с ним к поступлению. Два неудачных брака с ровесниками. Сейчас владелица туристического агентства. Детей нет. Правда, есть собака. Ротвейлер. Пожалуй, черновик.
Аркадий, сын и внук милиционеров. Человек без чувства юмора. Поступил в милицейское училище, дослужился до подполковника, сейчас держит два киоска в Подольске. Пол – черновик пять к одному. Я – не исключен беловик, но пари бы держать не стал.
Марина. Отличница. Председатель школьного совета дружины. Прима театрального кружка. Такую осанку я видел еще только в Третьяковке, в скульптурных портретах дам XVIII века работы Шубина. Ее занесло в институт управления. Сейчас бухгалтер, пятеро детей, муж-алкоголик умер два года назад. Увы, черновик.
Сакэ закончился, что заставило нас перейти к последнему пункту программы – твердому кофе по-ирландски. Понятно, что твердость напитка определяется количеством налитого в чашку виски, в данном случае «Jameson». Правильной музыкой под кофе был признан Дюк Эллингтон «New Orleans Suite».
– Судя по всему, – подвел итог нашему импровизированному исследованию Пол, – из всей кампании отчетливо беловой вариант только у одного человека – у тебя. Если я не ошибаюсь, с четвертого класса ты уже собирался стать историком? И стал им. Именно ты проживаешь жизнь набело.
– Ну а ты? Ты собирался стать журналистом и стал им.
– Никогда! Никогда я не собирался стать журналистом. Я всегда хотел быть писателем, даже тогда, когда ты хотел быть танкистом.
– Так что же ты не пишешь?
– Я пишу.
– Что? Статьи?
– Нет, рассказы. Э… рассказ.
– Давно?
– Да